Вундервафля. Сборник
Шрифт:
— Пускай квасят, веселее будут. Я туда не пьянствовать, а работать еду. На работе мне просто нельзя. Ты меня пожалей, сестренка!
— Ты несешь радость людям, дубина, — сообщает Манга пафосно. — Это твоя миссия. Нашел чего жалеть — стакана. Печенку бы пожалел!
Только я собираюсь в ответ тонко пошутить, тут у меня в левом ухе щелкает — вызов от деда. Гляжу через стол — а Дик смылся куда-то, вместо него с Урсулой баба Варя сидит. Прислал старик надежную замену, чтобы поддатые родичи не обидели мохнатую невестку. Баба Варя имитирует учтивую беседу, а
— Гриша, будь другом, — говорит дед в левом ухе. — Прогуляйся со мной до площадки. Вот прямо сейчас вставай — и дуй. Есть дело по твоему профилю.
— Клоунаду учинить? — спрашиваю. — Или трагедию?
— Маленькую комедию.
Ладно, раз надо — значит, надо. Сейчас приду. Налью-ка себе, чтобы, как говорится, рука не дрогнула…
— Слушай, Гриш, — встревает Бенни. — Я помню, у тебя есть несколько скетчей, в которых участвует «мишка». Ты их еще играешь? А кто у тебя там в медвежьей шкуре?
— Его зовут, допустим, Вася. Заслуженный артист малоизвестных театров. Дальше что?
— Дальше — что скажешь, если сыграет настоящий «мишка»?
— Весь комический эффект потеряется, — отвечаю мгновенно.
— А ты подумай. Вдруг только усилится?
У меня глоток застрял, я аж закашлялся. Отдышался кое-как, горло прополоскал соком и говорю хрипло:
— Бенни, дорогой мой младший братец, если тебе позарез надо сплавить Урсулу в турне по Гондурасу — найди смелость это сказать прямо, как положено между братьями. А раз кишка тонка — позволь торжественно послать тебя в задницу! Нашелся, блин, импресарио…
— Мальчик сегодня явно не в себе, — поддакивает Манга. — Надо провести с ним воспитательную работу.
— Да идите вы… — бормочет Бенни и затравленно озирается.
Встаю, прошу ребят не убивать друг друга, пока не вернусь — я ненадолго. Уворачиваясь от желающих пропустить со мной стаканчик, иду вдоль стола и натыкаюсь на взгляд Урсулы.
Ах, какая она пушистая…
— Я ваша большая поклонница, — говорит Урсула. — Но сейчас я хочу принести извинения. Мне уже объяснили, какую нелепую бестактность я допустила в отношении вашей подруги…
— Да какая она мне подруга… — отвечаю машинально.
— Опять бестактность… — бормочет Урсула. — Ничего у меня не получается. Извините.
И тут она на мгновение теряет над собой контроль, и я вижу: убита совершенно. Мертвая. Воля к жизни на нуле. Господи, да что же с ней?!
— Нужна помощь? — спрашиваю быстро.
— Нет-нет, я просто устала. Слишком много работала. Извините еще раз.
— Мы ведь можем… Почти все в пределах разумного.
— Я знаю, — говорит она и улыбается почти совсем по-человечески. — У вас удивительная семья. А Бенни… Он может и неразумное. Очень добрый человек.
Ишь ты. Сильная характеристика,
— Все будет хорошо, — говорит она, — не беспокойтесь.
Я уже здорово обеспокоен и действительно хочу помочь, вплоть до того, чтобы отвезти Урсулу в Гондурас, но не нахожу подходящих слов и просто учтиво киваю. Потом поговорим, сейчас некогда решать медвежьи проблемы, меня дедушка ждет.
Очень пушистая, очень приятная и очень несчастная — вот и все, что я успеваю запомнить об Урсуле.
Выхожу на веранду. Тут же спотыкаюсь о толстенный кабель: это наша доморощенная рок-группа так одаренно подтянула себе питание.
— Хотите, чтоб убился кто-нибудь?
— Дед сказал — кидайте здесь.
— Своих мозгов нет?
— Ты чего злой такой?
— Техника безопасности, елки-палки. Если мне за сценой бросят кабель на проход и это менеджер заметит, человека уволят.
— Ну дед сказал…
— Ты ногу у деда видел?.. Нашел кого слушать. Он инженер-испытатель, ему этой ТБ всю жизнь мозги полоскали. Естественно, он как вырвался на пенсию — сразу перестал ее соблюдать!
Воха, первая скрипка большого симфонического оркестра, лауреат международных конкурсов и так далее, чешет в затылке и говорит:
— А между прочим, у нас провода вечно лежат черт-те как, и не только за сценой. Некоторые спотыкаются. Очень странно, потому что ТБ для всех концертных площадок должна быть, в принципе, одна. Надо будет заняться этим. Ты прав, Гриша, учту на будущее.
Он берется за кабель и дергает его вверх, чтобы переложить удобнее. В следующее мгновение через кабель летит кубарем сэр Алан Макмиллан, но я успеваю его поймать.
— Грег, нам нужно идти, — говорит Алан как ни в чем не бывало. — Нас ожидают.
Мы спускаемся с крыльца и идем вдоль рядов машин к посадочной площадке. Я полной грудью вдыхаю запахи лета — и кружится голова. Что это за кусты такие? Жасмин, кажется. Господи, как тут хорошо! Дик купил дом в заброшенной деревне лет восемьдесят назад — и потихоньку начал подтягивать наших. Зазывал в гости, показывал местные красоты и агитировал здесь строиться. Теперь не деревенька, а загляденье, и почти на километр во все стороны своя земля. А дальше фермеры орудуют, в которых семья вложилась с одной только целью: чтобы хорошим людям было чем заняться, а плохие сюда не лезли… Почему я редко бываю здесь? Только из-за профессии. Шебутная она, не засидишься.
Дик — на краю площадки, его коляска нервно переступает с ноги на ногу.
— Как ты это делаешь? — спрашиваю.
— Задницей, — просто объясняет Дик. — Алан, ты ему сказал?..
— К сожалению, не успел. Я упал, — произносит Алан с достоинством. — Мне надо было восстановить равновесие.
И прячет в карман фляжку.
Дик качает головой. Легкий по жизни человек, ироничный и добродушный, он сейчас выглядит непривычно серьезным.
— Ерунда, — говорит ему Алан. — Не напрягайся из-за ерунды. Это все несерьезно. Когда серьезно, они действуют на другом уровне. Присылают эмиссара с особыми полномочиями.