Вурдалакам нет места в раю

Морозов Денис Владимирович

– Если ты с того света, то забирай, за чем пришел, и проваливай! Деревенских не трогай! – храбро выступил вперед Нежата.

Но призрак и не думал приближаться. Он остановился поодаль и завозился в кустах. Горихвосту со дна ямы не было видно, что там происходит. Злость уступила место суеверному страху. Сражаться с живыми противниками – это по-нашему, по-волчьи. Но драться с духами? Как их вообще одолеть? Не утащат ли они на тот свет? И зачем он явился? Ведь не думает же Старый барин, что это я его в прошлом году…

Селяне за спиной Нежаты

начали отступать. Первым сорвался с места Пятуня и бросился наутек. За ним припустил Жихарь, гремя кочергой. Высокие заросли проглотили одного за другим Валуя, Шумилу и конюха Коняя. Высокое положение старосты не позволяло Воропаю драпануть у всех на виду. Он долго приплясывал на месте, борясь с желанием спрятаться поскорее, и как только увидел, что никто из деревенских за ним не смотрит, заголосил и во весь дух ломанулся сквозь кусты к деревне.

Последним остался у ямы Нежата. Он встал в боевую стойку, выставил самострел и готовился спустить тетиву. Однако противник не показывался на глаза. Верхушки стеблей колыхались, как будто тот обходил яму кругом.

– Беги, дурак! Стрелы тебе не помогут! – рыкнул со дна Горихвост.

Трудно было разобрать звуки, вылетающие из волчьей глотки, но пожилой воин обо всем догадался и сам.

– Ежели он за тобой, то не обессудь! Я тут не при чем! – пробормотал Нежата и попятился, стараясь не оборачиваться к привидению спиной.

Высокие сочные стебли сомкнулись, скрыв его из виду. Листья заколыхались, обозначив его путь к северу, в сторону человеческого жилья. А с юга уже шелестел новый враг, пугающий своей потусторонней силой.

Горихвост вдавил брюхо в холодную землю и прижал уши. Призрак приблизился на три шага. Конопляные стебли раздвинулись, и из темноты выглянула пара холодных глаз – мутных и безучастных, как раз таких, какие должны быть у нежити.

Горихвост тихо взвыл и непроизвольно обдал землю струйкой горячей мочи. Стебли сомкнулись, и то место, откуда выглядывал призрак, снова утонуло во мраке. Тихий шелест дал знать, что враг удаляется.

У Горихвоста отлегло от души. Он распрямился, расправил плечи. И тут же подскочил, как ужаленный. Новая мысль обожгла его и заставила броситься к краю ямы.

– Эй, ты, там! – тявкал он. – Не уходи! Разговор есть.

Шелест листьев на мгновенье замер, и тут же возобновился с новой силой. Привидение стремилось прочь.

– Я тебя не отпущу, пока кое о чем не спрошу! – выл Горихвост.

Но призрак и не думал останавливаться. Вурдалак сделал усилие, подпрыгнул и вцепился когтями в край ямы. Комья земли посыпались из-под его лап, но он ухватился зубами за веревку, брошенную Пятуней, и подтянулся. На его счастье другой конец веревки запутался в зарослях, и черная волчья тень выскользнула на поверхность. Лунный свет посеребрил кончик хвоста, свалявшийся от грязи.

Вурдалак навострил уши, прислушался, втянул воздух ноздрями. Острый запах конопляных листьев перебивал чутье. Призрак шелестел уже где-то вдали – он уверенно двигался к лесу.

– Нет,

ты точно не человек! – взвыл Горихвост. – Деревенщина в лес ни за что бы не сунулась. Она засела бы в своих избах и дрожала от страха. А в Дикую чащу ночью потянется только умрун. Старый барин, постой!

Тихий шелест уже едва слышался. Горихвост начал прокрадываться на звук, стараясь едва касаться земли подушечками лап. И тут шелест пропал.

– Да куда же ты? – с досадой завыл вурдалак. – У меня только один вопрос. Ведь я знаю, что это не я тебя разодрал! Тогда кто? Деревенские на меня вину валят. Как я оправдаюсь?

Однако призраку, судя по его поведению, переживания Горихвоста были глубоко безразличны. Ночной ветер гулял по конопляному полю, и его гул сливался с шагами нечистой силы, за которую принимали и самого вурдалака.

Ускользающий призрак шуршал листьями где-то вдали. Горихвост ринулся за ним, разрезая грудью конопляные заросли. Ветви хлестали его по морде, вынуждая зажмуривать глаза и прижимать уши, отчего ночь становилась темнее и глуше.

Внезапно обострившийся нюх почуял новый, неожиданный для природы запах. Дымок с легким привкусом паленого веника вился над полем и навязчиво пролезал в ноздри, пытаясь добраться до мозга.

Тут что, костер жгли? Вурдалак принялся вертеть головой, выискивая источник пряного дыма. И уже через несколько шагов его передняя лапа попала в груду багровых угольев, тлеющих на иссушенной проплешине.

Горихвост тут же отдернул лапу. Ой! Едва не обжегся!

Прямо перед его носом расстилались остатки костра. На мох и ломаные ветки была набросана куча сушеных листьев конопли. Отдельно валялись дымящиеся части стеблей и соцветий. От всего костра исходил дурманящий аромат, и притягивающий, и отпугивающий одновременно.

Горихвост припал мордой к земле, непроизвольно ощерился и втянул ноздрями дымок. Пряный, и в то же время вонючий, он кружил голову. В рассыпанной по поляне золе виднелись следы чьих-то сапог, но унюхать их было никак невозможно – от золы несло жаром, отбивающим обоняние.

«Я найду тебя! От меня не уйдешь!» – ухмыльнулся волк звериной улыбкой. Шуршание призрака затерялось в порывах ветра, колышущего заросли. Горихвост принялся вертеться вокруг костра, пытаясь взять след, но запах жженой травы перебивал посторонние вкусы.

«Ты сидел тут. Ты дышал этим дымом. Значит, ты пахнешь так же», – рассуждал Горихвост, протягивая морду к середине костра, от которой валили самые густые клубы. Он принялся обегать вокруг поляны, принюхиваясь к ночному ветру, но самые сильные запахи неслись не из зарослей, а от костра.

Горихвост нюхал еще и еще, стараясь запомнить получше этот травяной вкус. Мало-помалу пряный аромат принялся заползать в его голову и окутывать разум. Чувства обострились, с клыков сорвалась слюна. Ночь стала прозрачнее, тени – загадочней, острые конопляные листья вдруг расцвели всеми цветами радуги и заиграли, как колдовской огнецвет.