Вусмиор. По ту сторону барьера
Шрифт:
— Он боится… — выдохнув густое облако дыма, генерал видел в надвигающейся за окном буре вдохновляющий символизм. — Неужели ему есть, чего бояться?
Точно, как и дождь смывал с улиц Лонде-Бри въевшуюся грязь, Аллард выкорчевывал гниль, проникшую в самую глубь этого города. В темницах Дома правителей уже не было места от засилья, а в его коридорах не осталось ни одного угла, из-за которого за Рейном не следил бы Галбрейт. Генералу лишь льстило такое внимание, но вот причины поведения Советника все чаще занимали голову Алларда тоскливыми вечерами.
— За кого ты переживаешь больше, Равен? За своих
Несмотря ни на что, Аллард не верил, что Галбрейт каким-то образом мог быть связан с мятежниками, и Рейну было бы глубоко плевать на соправителя, если бы тот сам не проявлял такого рвения в попытках подорвать его обственный авторитет в глазах лорда Орла.
— Повтори еще раз, что именно он сказал? — наконец, оторвавшись от окна, Аллард обернулся.
— Кто? — растерянно переспросила Ева, все это время настороженно наблюдавшая за реакцией генерала. Она и не думала, что на него произведут такое впечатление ее слова. Впрочем, сегодняшним вечером Рейн уже не первый раз заставал Рид врасплох. — Равен или лорд Орел?
— Галбрейт, конечно, — почему-то вопрос зеленоглазой брюнетки позабавил Алларда. Видимо, в позиции повелителя Амхельна он нисколько не сомневался, чего не скажешь о Советнике. — Он всерьез назвал меня непредсказуемым?
Еве сейчас меньше всего хотелось мыслями возвращаться в кабинет Равена. Она редко общалась лично с Правителем, но боялась его всей своей сущностью до самых кончиков волос, ведь его благосклонность могла смениться в любую секунду, а следом может оборваться и жизнь. И каждый раз, когда Рид оставалась жива после случайной встречи с Орлом, то благодарила Смерть за это.
— М-м-м… пожалуй, все же Равен сказал «неуправляемый». Да, именно так. Я обычно точно запоминаю такие вещи, работа такая… Но, когда рядом лорд Орел, сложно сконцентрироваться. Особенно когда тебя в любой момент могут снова начать пытать, — поморщилась Ева, но в этот раз не от воспоминаний, а от реальной боли.
Она еще какое-то время надеялась, что Аллард не задержится в ее палате, но генерал не спешил уходить, и Ева не могла себе больше позволить спокойно лежать. Общаться с подобными Рейну из постели Рид привыкла с определенными целями и в определенных обстоятельствах, а не перебинтованная после очередного побоища. Впрочем, сам факт того, что о ней позаботились, а не приступили к пыткам, уже говорил о многом в ее нынешнем положении.
— Если позволишь, я разрешу твою дилемму насчет Равена, — Ева медленно поднялась на локтях, она хотела сдержать болезненный стон, потревожив едва затянувшиеся раны, но не справилась с этой задачей. Хотя, заметив едва промелькнувшую тень вины на лице генерала, Рид переменила свое мнение. — Он занимался отловом недругов Орла еще тогда, когда о самом Орле никто и понятия не имел. Равен годами скрупулезно выстраивал вокруг него и себя эту империю, поэтому вряд ли найдется кто-то более верный Амхельну, чем он. Но, как я уже сказала, Равен приложил слишком много усилий для укрепления своего положения, чтобы…
— … такие выскочки, как я, необдуманно все разрушили? — снова ухмыльнулся генерал, а Ева отметила, что, пожалуй, первый раз видела его таким довольным.
— Это определенно добавляет
— Звучит, как будто ты сочувствуешь Равену, — хохотнул Аллард, затянувшись сигаретой.
— Не больше, чем той психованной суке, что ворвалась в мой дом, — Ева чувствовала себя неловко под пытливым взглядом Рейна. Отчеты или допросы она предпочитала переносить с гордо поднятой головой и в дорогом платье, а не лежа в больничной палате, чувствуя себя совершенно беззащитной. — Что, мне не стоило так говорить? Прости, не думала, что может быть новостью желание убить того, кто пытался убить тебя…
— Даже если это Советник Амхельна? — продолжал ухмыляться Рейн, двинувшись в сторону кресла возле койки шпионки.
Ей было грех жаловаться — целители по требованию генерала хорошо над ней поработали, и у Евы была отдельная комната в лечебном крыле Дома правителей, куда даже пташка Галбрейта не могла проникнуть. Но Рид слишком долго жила в Амхельне, так что хорошо запомнила — у всего своя цена.
— Тем более, если это — Советник Амхельна, — честно ответила она, ведь этого от нее и ждал генерал. Ева собрала волю в кулак и попыталась спустить ноги с кровати. — Я не врала, что готова выполнить любой приказ, если кто-то из элиты Лонде-Бри недосчитается своей головы в итоге. В отличие от тебя, я не раз пересекались с этими выродками и знаю, чего каждый из них стоит.
Аллард остановился в паре шагов от кресла и еще в паре шагов от застывшей на краю больничной койки шпионки. Она была напряжена, в каждом движении и взгляде читалась гремучая смесь из ненависти и боли. Вопреки здравому смыслу Рейн находил объяснение и причины всем ее чувствам и эмоциям, хотя и понимал, как опасна и непредсказуема такая агрессия. Почти так же, как неуправляем он сам в глазах других людей.
— А чего стоишь ты?
— Что, прости? — вздернула голову Рид, позволив волосам непослушным каскадом опуститься на плечи.
— На что ты надеешься, нарочно бросаясь такими высказываниями? — Аллард опустился в кресло, оценивающе скользнув взглядом по ногам Евы, выглядывающим из-под белой сорочки. — Сперва не самым лучшим образом переходишь мне дорогу и годами служишь Равену, а сейчас, как только представилась возможность, быстро переметнулась ко мне и не скрываешь своей ненависти по отношению к Советнику…
— Как будто у меня хоть когда-то был выбор, кому служить, — безразличию в голосе шпионки Рейн даже мог позавидовать. — Несмотря на это, я всегда целиком отдавалась поставленным задачам… иначе бы давно уже была в гостях у Смерти… Думаю, ты тоже успел это понять.
Ей было больно. Хоть целители и достойно выполнили свое дело, нужно было еще время, чтобы раны до конца затянулись. Но как бы высоко Рейн ни ценил ее последние заслуги, Ева сама потянулась за стаканом воды, не решаясь просить генерала о помощи. Аллард же, гадая, что заставило Рид побороть боль и стеснение, почувствовал укол вины за бездействие, когда Ева, несмотря ни на что, добилась цели и жадно сделала пару жадных глотков.
— А что, если бы у тебя был выбор? — вдруг спросил он, заставив шпионку приковать взгляд к себе. — Мне всегда интересно, как повели бы себя те, кто так яро рассуждал о власти, обрети они ее на самом деле…