Введение в Аюрведу
Шрифт:
Фактически он должен быть погружен в медитацию на проблему пациента до тех пор, пока ясно не увидит проблему и способ ее разрешения.
Концентрация способна дать человеку видение глубинных процессов.
История.
"Чья медитация сильнее?".
Однажды ночью на берегу Ганги сидел медитирующий йог. Вдруг его медитация была прервана. Оглядевшись по сторонам, он увидел удаляющуюся от него женщину. Йог понял, что, пробегая мимо, женщина задела его ногой. "Негодница спешит к своему любовнику!" - подумал йог, и проклял
Уважение старших.
Способность видеть болезни и способы их излечения приходит как благословение сверху в ответ на желание поклоняться Господу, брахманам, учителям и более опытным врачам.
Необходимо два фактора, чтобы эта способность проявилась - постоянные усилия в совершенствовании и постоянная молитва о милости Богу и учителям.
Просто одних усилий не достаточно, но удовлетворенный поведением учитель способен подключить ученика к истинному видению.
Культивирование уважение даст в последствии возможность самому передавать знания. Фактически до того, как врач не научился передавать знания ученикам, его нельзя считать полноценным врачом.
Одно произнесение имени учителя может принести исцеление. "Шримад Бхагаватам" утверждает: "Произнеся имя Дханвантари, можно излечиться от всех болезней".
Врач должен уважительно относиться не только к старшим, но и к любым живым существам.
История.
"Кто станет мессией?".
История, которую мы хотим рассказать, произошла в одном католическом монастыре.
Были времена, когда монастырь процветал. Толпы прихожан посещали его, с благоговением и трепетом взирая на отрешенных монахов, отказавшихся от всего мирского ради обретения высшего счастья на небесах. Монахи же вели подвижнический образ жизни, были добры, аскетичны, терпеливы и кротки.
Однако время неумолимо, и постепенно монастырь стал приходить в упадок. Все меньше и меньше людей были готовы променять удобства и маленькие радости мирской жизни на тяготы жизни монастырской в обмен на неосязаемую и смутную перспективу потустороннего блаженства. Все меньше и меньше гостей приезжало в монастырь на исповедь, и все меньше денег поступало в монастырскую казну.
В конце концов, в некогда большом и процветающем монастыре осталось только пять монахов, самому молодому из которых уже исполнилось шестьдесят пять. Да и те, кто остался, как подозревал настоятель, остались только потому, что им некуда больше было деться.
Они ходили унылые и постоянно ссорились друг с другом из-за пустяков.
Настоятель
Он предпринимал отчаянные попытки как-то поправить дела в монастыре и привлечь в него молодых монахов и послушников, однако все его попытки были напрасными, и беспокойство его росло день ото дня.
Монастырь находился на опушке большого леса, а в лесу стояла сторожка, в которой время от времени отдыхал старый раввин из местной синагоги. В отчаянии настоятель монастыря решил как-то навестить раввина, который слыл человеком мудрым и практичным, и спросить у него совета. Проговорив с раввином добрых два часа и отведя душу, настоятель наконец отважился задать самый важный вопрос, который привел его к раввину: "Монастырь мой на глазах разваливается и приходит в запустение. Что мне сделать, чтобы спасти мой древний орден?"
Услышав вопрос, раввин только грустно улыбнулся: "Что уж тут сделаешь? Сам знаешь, тяжелое время на дворе. Кому сейчас какое дело до религии? Ко мне самому в синагогу евреи ходить перестали. Богоизбранный народ и тот от Бога отвернулся. А тебе и вовсе падшим проповедовать приходится. Боюсь, что вряд ли я смогу тебе тут чем-нибудь помочь".
Не в силах скрыть своего разочарования настоятель уже собрался уходить, когда раввин вдруг сказал ему: "Погоди, одно я знаю точно - один из монахов, живущих в твоем монастыре, будет новым мессией".
Эта новость совсем огорошила бедного настоятеля. Растерянный он вернулся в свой монастырь и рассказал обо всем монахам. Стоит ли говорить, что испытали монахи, когда узнали о предсказании раввина? "Один из нас - будущий мессия! Возможно ли это? Не шутит ли старый еврей?" - думали они.
Однако слова раввина не выходили у них из головы. "Кто бы это мог быть? Может быть, это брат Фредерик? Во всем монастыре нет никого аскетичнее и отрешеннее. Или брат Петр? Он читает самые лучшие проповеди и может трогать сердца людей. А может, это брат Франциск? Смиреннее и скромнее него нет в целом монастыре. Или брат Марк? Он лучше всего знает Писание и каждый день по несколько часов проводит за книгами".
Страх оскорбить будущего мессию сделал монахов очень вежливыми и кроткими. Они перестали ссориться и стали наперегонки стараться угодить и услужить друг другу.
В то же время, иногда головы их посещала шальная мысль: "А может быть, старый раввин имел в виду меня? Я знаю, что у меня множество пороков, но ведь сказано же "и последние станут первыми". В конце концов, Господь может избрать и наделить могуществом любого, даже самого падшего". Эти мысли заставили монахов преисполниться чувства собственного достоинства и значимости - шутка ли - среди них живет избранник Божий.
Редкие посетители, еще приходившие в монастырь помолиться, не могли не заметить разительной перемены, произошедшей с монахами.
Атмосфера любви и служения воцарилась в монастыре, и, привлеченные ею, люди потянулись к монахам, от которых веяло покоем и достоинством.
Вскоре в монастырь пришел новый послушник, первый за многие годы. Его по традиции поставили мыть котлы. За ним пришел еще один, потом еще, и еще, и еще. Так монастырь был спасен, а настоятель, иногда вспоминая о своей беседе с хитрым раввином, не мог избавиться от мысли о том, что раввин дал-таки ему хороший совет.