Введение в чтение Гегеля
Шрифт:
(Здесь можно усмотреть близость с марксистским пониманием этих событий, но Маркс элиминировал Страх и Смерть. Гегель, впрочем, черпал вдохновение у Гиббона). Как можно убедиться, оба процесса (эволюция Господина здесь и Раба в главе IV) протекают совершенно независимо друг от друга. В случае Господина — это имманентное развитие, независимое от каких-либо действий Раба. Для Раба и для Буржуа, квази-раба, Император-Господин — это Sein («наличная», «природная», «наследственная» реальность), хотя на самом деле он есть их творение. То же самое и трансцендентный Бог в христианстве: Человек его создает («придумывает»), но не замечает этого и принимает как «данность», как некое Sein.
Отличительная черта христианского Мира: дуализм посю- и потустороннего (Jenseits).
Р. 348, 1-й абзац /с. 261/. — Христианский Мир: единство Всеобщего и Единичного; однако синтез этот еще несовершенен — сохраняется отчужденность духа (Entfremdung). Несовершенное единство — это единство чисто мысленное, идеальное. Отсюда противоречие между идеалом (единства) и реальностью (которой далеко до единства, ибо она расколота надвое). Ведь в христианском Мире сохраняется противостояние Всеобщего (Государства) и Единичного (Семей, общественных Классов, Наций). Постепенное воплощение идеала единства — это Bildung, «образование-воспитание» /«formation dducatrice»/ в Труде и Трудом (ср. главу IV, А).
Свойственное язычеству противостояние Всеобщего и Единичного в Христианстве было осознано. Христианство принесло с собой идеал их единства (т. е. идеал Индивидуальности). Оппозиция эмпирического (wirklich) партикуля- ристского Сознания и Сознания «чистого» (rein), обращенного к сверх-эмпирическому идеалу единства Единичного и Всеобщего.
В христианском Мире преобладает рабское начало: христианский Буржуа замыкается в себе, пренебрегает Борьбой, отворачивается от внешнего мира: все это приметы частной собственности.
Христианское сознание — «разорванное сознание». Это мир недовольных, пред-революционный мир, это также мир языка /discours/, Sprache. Трансцендентного мира, по Гегелю, не существует, но теология — не пустое дело, она имеет историческое значение. Ее реальность — это как раз реальность языка (Логос). Язык христианина — это Язык веры, утопии, «идеалов» и заблуждений; т. е. язык этот не раскрывает того, что есть, но созидает (в абстрации) некий идеальный мир, противостоящий миру реальному. Речь /1е langage/ порождается недовольством. Человек говорит о Природе, которая заставляет его страдать и убивает; он говорит о Государстве, которое его угнетает, и он начинает заниматься политической экономией, потому что общественная реальность не совпадает с его идеалом и не «удовлетворяет» его (общество отказывает его единичности во всеобщей значимости).
Человек захочет согласовать реальность мира, в котором он живет, с идеалом, который он выражает в своих речах. Христианский Мир — это мир Интеллектуалов и Идеологов. Ведь что такое идеология? Она не есть ни Wahrheit (некая объективная истина), ни заблуждение, но что-то такое, что может стать истинным при помощи Борьбы и Труда, которые приведут мир в соответствие идеалу. Испытание Борьбой и Трудом раскрывает истинность или ложность идеологии. Отметим, что итогом революционных событий никогда не будет чистое воплощение той простой идеологии, из которой исходили вначале, но что-то от нее отличное, то, что составляет истину («раскрытую реальность») этой идеологии.
Поначалу мы имеем христианскую идеологию, основанную на оппозиции (ее истоки — в римском Мире), которая предполагает некий идеал: потустороннее. В итоге перед нами пост-революционный Мир, в котором потустороннее (отвлеченное, воображаемое, словом идеал) осуществлено здесь, в этом мире. «Истина» (раскрытая реальность) христианства перестала быть христианской.
В христианстве осознание противоположности [двух миров] связано с Языком /1е Discours/ [69] и по сути своей это критика: критика Мира в целом, ниспровержение ценностей (языческих) — Государства,
69
Для Гегеля «Язык» — это, в частности, «действительность отчуждения и образованности» (с. 272), и потому речь о «Языке» заходит именно в связи с христианством {прим. перев.).
I. Die Welt die sich entfremdeten Geistes /Мир отчужденного от себя духа/ (р. 350–383 /с. 262–289/).
Введение (р. 350 /с. 262–263/).
В основе христианского мифа заложена идея соединения Всеобщего (Государство = Бог) с Единичным (Семья = человек-животное): Боговоплощение, Христос. Идеал христианина — подражание Христу, но христианин не может стать Христом: в этом и заключено внутреннее противоречие христианства. (По Гегелю, именно Человек становится Богом в конце Истории посредством Борьбы и Труда, которые ее творят: «Боговоплощение» — это Всеобщая история; «откровение» /relation/ — это понимание Гегелем этой Истории в «Феноменологии духа»).
Эволюция Христианства: осознание собственного внутреннего конфликта вплоть до его разрешения в пост-революционном Мире.
1- й этап (глава VI, В. I): Феодализм и Абсолютизм Национального государства (а равно: псевдо-синтез картезианского Ego — существую именно Я, но я мыслю всеобщие истины);
2- й этап (глава VI, В. II): Aufklarung /Просвещение/ (которое лишает потустороннее какого-либо содержания и имеет в виду «полезное», стало быть, посюстороннее);
3- й этап (глава VI, В. III): Революция (1789 год) и наполеоновская Империя (1806 год).
Иначе говоря: 1) собственно Христианство; 2) «Разум» (картезианский рационализм); 3) Революция (Гражданин = трудящийся = солдат).
«Die Welt des sich entfremdeten Geistes» — почему? Потому что характерная черта Христианства — дуализм, отчуждение (Entfremdung). Дуализм, который сталкивает:
— die Welt der Wirklichkeit, реальный природный и общественный мир;
— die Welt des reinen Bewuptseins, мир, который выстраивается (sich erbaut) Человеком в своем Уме и с помощью своего Ума или Веры (воображаемый мир). Христианин ощущает себя изгнанником в мире реальном и ищет укрытия в мире воображаемом. Вера — это «die Flucht aus der Wirk- lichen Welt» /«Бегство из действительного мира»/. [70]
70
Гегель пишет: «Здесь (…) рассматривается не самосознание абсолютной сущности как оно есть в себе и для себя, не религия, а вера, поскольку она есть бегство из действительного мира…» (с. 262). Гегель различает веру и религию: только первая — «бегство от действительности», вторая же — самосознание абсолютной сущности {прим. перев.).
Глава IV, В: христианская Вера в языческом Мире — христианство как чисто субъективная позиция /attitude/;
Глава VI, В: Христианство как Вера, которая претворяется в действительность в христианском Мире: христианство как социальная позиция /attitude/;
Глава VII, С: Христианское учение, богословие (которое есть антропология, себя не узнающая).
В христианском Мире Философ — это единичное, которое раскрывается только как Единичное, напротив, Богословие представляет собой плод коллективных усилий, в котором Государство раскрывает (неосознанно) само себя и раскрывает (неосознанно) Всеобщее. Любая Философия (партикуляристская) должна быть, следовательно, дополнена неким Богословием (универсалистским). Только Гегелю удалось осуществить синтез Единичного и Всеобщего, значит, его философия может обойтись без богословия. Тем самым она — уже и не философия, а Мудрость (Sophia), абсолютное Знание. Но в христианском Мире противостояние Веры (богословской) и Разума (философского) необходимо и неизбежно.