Введение в чтение Гегеля
Шрифт:
Реальную сторону свойственного Мудрости «круга» /circularitey составляет само «замкнутое» /circulaire/ существование Мудреца. Абсолютное знание Мудреца устроено так, что каждый вопрос отвечает сам на себя, но только пройдя через всю совокупность вопросов-ответов, образующих целое Системы. Точно так же и в своем существовании Мудрец остается равным себе, замкнувшимся на себя самого. Но он потому и остается себетождественным, что «пропустил» через себя всех других, и он потому замкнут в себе, что замыкает на себя всех других. А это согласно «Феноменологии духа» означает лишь то, что Мудрецом может быть только Гражданин всемирного и однородного Государства, т. е. Государства, построенного на принципе Tun Aller und Jeder /действие всех и каждого/, в котором каждый есть посредством целого и для целого, а целое — посредством каждого и для каждого.
Абсолютное Знание Мудреца, который претворяет в действительность
Из этого проистекает одно очень важное следствие: Мудрость, согласно Гегелю, может быть осуществлена не иначе как в конце Истории [172] .
Это также общеизвестно. Все всегда знали, что, для Гегеля, не только пришествие Мудрости означает конец Истории [173] , но и что пришествие это возможно только в конце Истории. Об этом знают, но не всегда хорошо понимают, почему это так. Не понимают же этого, поскольку не знают, что Мудрец обязательно должен быть Гражданином всемирного (т. е. не могущего осуществлять экспансию) и однородного (т. е. не нуждающегося в преобразованиях) Государства. А этого не знают, поскольку не поняли, что Государство это есть не что иное, как реальное основание («базис») кругообразности абсолютной Системы: Гражданин этого Государства, будучи Гражданином деятельным, претворяет в действительность ту самую кругообразность, которую он раскрывает посредством своей Системы в качестве Мудреца-созерцателя [174] .
172
Ибо, как это явствует из «Феноменологии духа», становление упомянутого Государства необходимо знаменует собой конец истории человечества (читай: человечества, себя осознающего и стремящегося к этому осознанию).
173
Ничего удивительного, ведь если известно все, то и в самом деле нет никакой возможности ни развиваться, ни меняться — все известно Философу, но ведь только для него и существует эта проблема.
174
Отсюда понятно отношение Гегеля к Платону. Согласно Гегелю, Платон имел все основания отрицать возможность Мудреца. Ведь «идеальное» Государство Платона (которое, по Гегелю, было лишь отражением реального Государства его времени) не всемирное и не однородное; следовательно, Гражданину этого Государства не свойственна «кругообразность» /circularite/, и знание этого Гражданина, раскрывающее его реальность Гражданина, тем более не может быть кругообразным /circulaire/. Попытки вести речь о Мудреце, который жил бы в несовершенном Государстве, привели к искажению самого идеала Мудрости, к стоической и скептической пародии на «Мудреца». Гегель показал в «Феноменологии духа», что эти мнимые «Мудрецы» вовсе не сознают самих себя. И как только такой «Мудрец» обретает самосознание, он тотчас видит, что отнюдь не совершенен. Он даже видит, что ему не достичь совершенства. Так он становится христианином и начинает думать, что совершенство пребывает вне Мира и Человека, что оно воплощено в Боге. Так, ставший христианином мнимый «Мудрей», возвращается к платоновскому, т. е. теологическому, взгляду. Но он возвращается к Платону, стало быть, обретает большее сознание, т. е. он знает, почему ему не быть Мудрецом; он знает, что не может им быть потому, что Государство, в котором он живет, несовершенно. И тогда у него может возникнуть мысль о совершенном Государстве и он попытается воплотить ее в жизнь. И в тот миг, когда он примется за дело, он перестанет быть платоником и христианином и сделается гегельянцем; точнее, он станет Гегелем, реальным Мудрецом, т. е. аристотеликом, преуспевшим Стоиком и Скептиком. Если угодно, все это идет еще от Платона: гегелевская философия — это тео-логия\ разве что его Бог — это Мудрец.
* Способом передать эту «кругообразность» /circilarite'/ и служит назойливое повторение «dans» и «раг» — «в» и «посредством». Само чтение (понимание) «Феноменологии духа» есть осуществление мудрости (прим. перев.).
Итак, мы находим у Гегеля двойной критерий осуществления Мудрости: с одной стороны, всеобщность и однородность Государства, в котором живет Мудрец, с другой — кругообразность его Знания. С одной стороны, в «Феноменологии духа» Гегель описал совершенное Государство: читателю достаточно обратить взор на историческую реальность, чтобы увидеть, что Государство это реально, или по меньшей мере убедиться в том, что оно неминуемо станет действительностью. С другой стороны, посредством «Феноменологии духа» Гегель показал, что его знание кругообразно.* И поэтому он решил, что имеет право утверждать, что действительно осуществил в собственной
Как же нам отнестись ко всему этому?
Я сказал, что перед нами открываются три и только три возможности. Я полагаю, что первую из них мы можем не обсуждать. Прежде всего потому, что она, строго говоря, не- обсуждаема; и потом сам факт нашего изучения «Феноменологии духа» доказывает, что удовлетворенность, достижимая в молчании, к которой в конечном счете сводится эта первая возможность, не так уж нас привлекает. Единственной серьезной дилеммой для нас остается дилемма — Платон или Гегель, т. е. в конечном счете выбор между 7ео-логией и Фи- по-софией.
Итак, мы поставлены перед фактом. Некто по имени Гегель, человек явно неглупый, всерьез притязает на то, что является воплощением Мудрости. Значит, прежде чем решать за или против и выбирать между Философией и Теологией, т. е. между утверждением возможности достичь Мудрости и отрицанием такой возможности, нужно посмотреть, были или нет у Гегеля основания считать себя Мудрецом и не дал ли он самим своим существованием ответа на интересующий нас вопрос.
Для решения этой проблемы нужно посмотреть: 1) действительно ли соответствует современное положение дел тому, что Гегель называет совершенным Государством и концом Истории, и 2) является ли Знание Гегеля действительно кругообразным.
Ответ на первый вопрос кажется, на первый взгляд, совсем нетрудным. Совершенное Государство? Нет сомнения, что мы весьма далеки от него. Правда, в 1806 году, когда писалась «Феноменология духа», Гегель тоже прекрасно понимал, что Государство еще не претворилось в действительность во всем своем совершенстве. Он утверждал только, что это Государство существует в зародыше и что существуют необходимые и достаточные условия для его развития. Так вот, можем ли мы с уверенностью отрицать существование такого зародыша и таких условий в наше время? И даже будь мы склонны отрицать их наличие, нам все равно не закрыть вопроса о гегелевской Мудрости. Ведь не можем же мы уверенно утверждать, исходя из провала уже имевших место попыток его создания, что подобное Государство в принципе невозможно. Но если это Государство возможно, то возможна и Мудрость. И тогда нет никакой нужды в том, чтобы отказываться от Философии и искать прибежища в Религии, какой бы там ни было; нет нужды в том, чтобы подчинять мое знание себя знанию того, что не есть Я: Бога или какого-нибудь нечеловеческого (эстетического или какого-либо другого) совершенства, расы, народа или нации.
Но что в таком случае означает для нас то обстоятельство, что предсказанного Гегелем Государства все еще нет? В этих условиях философия Гегеля, и прежде всего антропология, заключенная в «Феноменологии духа», перестает быть истиной, так как она не раскрывает реальности. Но это необязательно делает ее ошибочной. Она стала бы таковой только в том случае, если бы удалось доказать, что всемирное и однородное Государство, которое она имеет в виду, невозможно. Однако этого сделать нельзя. Но то, что и не ошибка, и не истина, это — идея, или, если угодно, идеал. Идея сможет преобразиться в истину только посредством отрицающего действования, которое, разрушая не соответствующий идее Мир, сотворит посредством этого самого разрушения Мир, который будет соответствовать идеалу. Иначе говоря, антропологию «Феноменологии духа» можно принять, даже если известно, что совершенного человека (Мудреца), о котором в конце концов в ней и идет речь, еще не существует; принять только при том условии, что у кого-то возникло желание действовать во имя того, чтобы претворить в действительность гегелевское Государство, без которого такой человек немыслим, — желание действовать или по меньшей мере принять и «оправдать» такое действо- вание, если кто-то где-то на него решится.
Однако это вовсе не освобождает нас от необходимости рассмотрения второго гегелевского критерия, а именно критерия кругообразности.
Тем менее избавляет, что он несравненно более важен, нежели первый. В первом случае — конец Истории, совершенное Государство — все это некие факты, т. е. что-то заведомо ненадежное. Во втором случае — кругообразность — речь идет о строго логическом, рациональном анализе, где какие-либо мнения в расчет не берутся. Таким образом, если мы увидим, что система Гегеля действительно кругообразна, мы должны будем из этого заключить, что вопреки видимости (и возможно, здравому смыслу) История закончилась, и, следовательно, Государство, в котором эта система могла бы быть осуществлена, есть совершенное Государство. Это, впрочем, как нам известно, как раз то, что сделал сам Гегель. После падения Наполеона он объявил, что именно прусское Государство (которое он к тому же не очень жаловал) является последним, или совершенным. Иначе поступить он не мог, поскольку был убежден в кругообразности своей Системы.
Весь вопрос, стало быть, сводится для нас к следующему: если «Феноменология духа» действительно кругообразна, мы должны принять ее целиком со всем тем, что из нее следует; если же она таковой не является, то нам придется рассматривать ее как гипотетико-дедуктивное построение, проверяя на истинность по очереди одну за другой все выдвинутые гипотезы и все сделанные выводы [175] .
Нужно, стало быть, поначалу изучить «Феноменологию духа» с точки зрения ее кругообразности. Правда, прежде чем приступить к этому делу, нужно: 1) узнать, что означает требование этой самой кругообразности, и 2) понять, почему абсолютная истина, истина истинно истинная, может быть только замкнутой в круг.
175
Впрочем, недостаточно, чтобы «Феноменология духа» была кругообразной: кругообразной должна также быть и «Логика» (или «Энциклопедия»); и, что гораздо важнее, вся Система в целом, т. е. целое «Феноменологии духа» и «Энциклопедии». Здесь-то как раз и становится вполне очевидной не-кругообразность /1а non-circularite'/ системы Гегеля. Но здесь об этом я могу сказать лишь мимоходом и не приводя доказательств.