Введение в чтение Гегеля
Шрифт:
И действительно, вот что говорит Гегель в заключительном пассаже (р. 564, 12-24-я строки / с. 434, 22-35-я строки/):
«Цель, [каковой является] абсолютное знание [или Мудрец, автор Науки], или дух, знающий себя в качестве духа, должен пройти путь воспоминания о духах [исторических], как они существуют в нем самом и как они осуществляют организацию своего царства. [258] Сохранение их [в памяти], если рассматривать со стороны их свободного наличного бытия, являющегося в форме случайности, есть история [т. е. обычная историческая наука, довольствующаяся рассказом о событиях], со стороны же их организации, постигнутой в понятии, — наука о являющемся (erscheinenden) знании [т. е. «Феноменология духа»]; обе стороны вместе [, история-хроника и «Феноменология духа», т. е.] — история, постигнутая в понятии, — и составляют воспоминание абсолютного духа и его Голгофу, действительность, истину [или раскрытую реальность] и достоверность [-субъективную] его престола, без которого он был бы безжизненным и одиноким; лишь —
258
«Das Ziel, das absolute Wissen, oder der sich als Geist wissende Geist hat zu seinem Wege die Errinnerung der Geistes (…)». — Расхождение с переводом? Г. Шпета (прим. перев.).
«Из чаши этого царства духов
Пенится
Собственно «Науку», т. е. «Логику», или первую часть «Системы», Науку, которая раскрывает вечное Бытие, или реальную Вечность, необходимо предваряет первая часть, повествующая о Становлении Бытия во Времени, т. е. об Истории. Это, с одной стороны, историческая наука в обычном смысле, представляющая собой «наивное» Воспоминание человечества; а с другой стороны, это концептуальное, или философское, постижение прошлого, сохраненного внутри и с помощью /dans et par/ «наивной» памяти, каковое постижение и есть «Феноменология духа». Отсюда следует, что для Гегеля «Феноменология духа» немыслима без предварительного знания реальной истории, точно так же, как и история не может быть действительно постигнута без «Феноменологии духа». Стало быть, толкуя «Феноменологию духа», я имел все основания говорить об Афинах, Риме, Людовике XIV… и о Наполеоне. Пока не усмотрена связь того, что написано в этой книге, с историческими фактами, нам не понять ничего из того, что в ней говорится. Но «Феноменология духа» — это что-то иное, чем «всеобщая история» в обычном смысле слова. История рассказывает о событиях. «Феноменология духа» их объясняет, или делает их постижимыми, раскрывая их человеческий смысл и их необходимость. Это значит, что она реконструирует («дедуцирует») реальное развитие человечества в его существенно человеческих параметрах. Она его реконструирует a priori, поскольку «дедуцирует» из антропогенного Желания (Begierde), предмет которого — чужое Желание (что делает его Желанием Признания), Желания, осуществляемого посредством отрицающего наличное-Бытие (Sein) Действия (Tat). Но, повторю, это «априорное» конструирование возможно только задним числом. Нужно, чтобы сначала свершилась реальная История, а затем нужно, чтобы ее рассказали Человеку [259] ; и только тогда Философ, становясь Мудрецом, может понять ее с помощью «априорной» реконструкции в «Феноменологии духа». И как раз это феноменологическое постижение Истории и превращает Философа в Мудреца; ибо это оно окончательно упраздняет Время и делает таким образом возможным адекватное раскрытие завершённого, или совершённого, Бытия, Бытия, стало быть, вечного и неизменного, которое воплощается в жизнь в «Логике» и через ее посредство.
259
Впрочем, не существует реальной истории без исторического вспоминания и, значит, без устных или письменных Воспоминаний.
И еще одно замечание относительно строк Шиллера из его стихотворения «Дружба», которыми заканчивается «Феноменология духа». Цитата неточная. И внесенные Гегелем (осознанно или нет) изменения говорят о многом.
Я не останавливаюсь на том, что вместо «Seelenrzioh» /«царство душ»/ Гегель говорит «Geisterreich» /«царство духов»/, хотя эта замена (такая «современная») очень показательна. Что важнее всего, так это то, что вместо «das ganze Seelenreich» /«все царство душ»/ Гегель говорит «dieses Geisterreich» /«это царство духов»/. Этой заменой Гегель хочет показать, что речь идет вовсе не об «Ангелах», как у Шиллера; он хочет подчеркнуть, что вечное и беспредельное Бытие, т. е. абсолютный Дух (каковой у Шиллера есть Бог), возникает исключительно из целостности человеческого, или исторического, существования. Временное прошлое вечного-Бытия, стало быть, — человеческое и только человеческое. Когда мы говорим о «Боге» у Гегеля, нельзя забывать, что Человек составляет прошлое этого «Бога»: это Человек, ставший «Богом», а не Бог, ставший Человеком (который, впрочем, снова становится Богом). И еще одно, третье, изменение, внесенное Гегелем в шиллеровский текст, имеет тот же смысл. Шиллер говорит: «die Unendlichkeit» /«Бесконечность» (как таковая)/. Гегель пишет: «seine Unendlichkeit» /«его Бесконечность»/. Итак, «Феноменология духа» завершается радикальным отрицанием какой бы то ни было трансценденции. Вечное-беспредельное-раскрытое-Бытие, т. е. абсолютный Дух, это бесконечное, или вечное, бытие того самого Бытия, которое было всеобщей Историей. Это означает, что Бесконечность, о которой идет речь, это бесконечность Человека. И Наука, раскрывающая это беско- нечное-Бытие, является, стало быть, одновременно Наукой Человека и Наукой о Человеке: с одной стороны, она есть продукт Истории, т. е. произведена Человеком; с другой — она рассказывает о Человеке: о его временном, или историческом, становлении (в «Феноменологии духа») и о его вечном бытии (в «Логике»). Потому «Наука» это Selbstbewuptsein, а не Bewuptsein. И Мудрец, дойдя до конца «Феноменологии духа», может сказать, что та «Наука» в собственном смысле слова, которую он собирается разворачивать в «Логике», — действительно его Наука о себе самом, его Знание о себе. [260]
260
Пафос курсивов в том, что речь идет о «родительном субъекта и объекта»: Наука Человека (Мудреца) — это вместе наука о Человеке (Мудреце) и наука Человека (Мудреца). Только поэтому она — Наука, т. е. Самосознание, сознание себя, а не чего-то внешнего (прим. перев.).
Но, как я уже не раз говорил, Мудрец может говорить о Науке вообще как о своей Науке ровно в той мере, в какой он может говорить о смерти вообще как о своей смерти. Ибо, совершая переход к «Логике», Мудрец полностью отменяет Время, т. е. Историю, т. е. свою собственную — собственно и подлинно человеческую — реальность, которая в «Феноменологии духа» есть не что иное, как действительность прошлая. он окончательно расстается со своей действительностью свободного исторического Индивида, Субъекта, противостоящего Объекту, или Человека как чего-то по сути иного (Anderes), нежели Природа.
Гегель сам прекрасно это знает. Он знает это по крайней мере с 1802 года. Ибо в его работе 1802 года, озаглавленной «Glauben und Wissen» /«Вера и знание»/, есть одно место, в котором он ясно говорит об этом и которое я хотел бы привести в заключение моего комментария к «Феноменологии духа».
Мы читаем там следующее (vol. I,
«Вся сфера конечного, из-за того, что сама по себе она есть что-то чувственное, при мысли о Вечном и перед лицом (Anschauung /взгляд/) Вечного погружается в глубины истинной Веры, где они [мысль и восприятие /intuition/] уже неразличимы. Все остатки субъективности сгорают в этом пожирающем пламени, уничтожающем (vernichtet) само сознание самоотдачи (Hingebens) и уничтожения (Vernich- tens).»
Гегель знает это и говорит об этом. Но он также говорит в одном из писем, что это знание ему многого стоило. Он рассказывает о периоде полной подавленности, который продолжался с 25 до 30-летнего возраста, об «ипохондрии», доведшей его «bis zur Erl'ahmung aller Krafte», «до полной немочи», и вызванной как раз тем, что он никак не мог согласиться с неминуемым отказом от Индивидуальности, т. е. фактически от человечности, которого требовала идея абсолютного Знания. Но, наконец, он превозмог эту «ипохондрию». И, становясь Мудрецом благодаря все-таки воспоследовавшему приятию смерти, он опубликовал, несколькими годами позже, первую часть «Системы науки» под названием «Наука феноменологии духа», в которой окончательно примирился со всем, что есть и что было, оповестив мир о том, что не будет больше ничего нового на земле.
Приложения
I. Диалектика реального и феноменологический метод у Гегеля
Полный текст лекций с шестой по девятую из курса 1934–1935 учебного года
Что такое, по Гегелю, Диалектика?
Можно сразу ответить на этот вопрос, приведя одно место из «Энциклопедии», точнее из Введения к первой части «Энциклопедии», озаглавленной «Логика».
В параграфе 79 (3-е издание) Гегель пишет (vol. V, р. 104, 27—30-я строки): [261]
261
Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 1. Наука логики. М.: Мысль, 1975. С. 201, 4-я строка снизу до конца страницы.
«Логическое по своей форме имеет три стороны (Seiten):
a) абстрактную, или рассудочную (verstandige);,
b) диалектическую, или отрицательно-разумную (verniinf- tige);
c) спекулятивную, или положительно-разумную.»
Возможны две ошибки при понимании этого хорошо известного текста. С одной стороны, можно подумать, что Диалектика ограничивается вторым моментом «Логическо- ^ го» и может быть отделена от двух остальных. Но в пояснении Гегеля подчеркивается, что на самом деле все три момента нераздельны. И кроме того, известно, что как раз одновременность всех трех упомянутых моментов сообщает «Логическому» собственно диалектический — в широком смысле — характер. Но сразу нужно отметить, что диалектическим (в широком смысле слова) «Логическое» оказывается только потому, что включает «негативный» момент, или момент отрицания, названный «диалектическим» в узком смысле. Во всяком случае, диалектическая «логика» необходимо включает в себя три дополняющих друг друга и нераздельных момента: «абстрактный» (раскрываемый Рассудком, Verstand), «отрицательный», собственно «диалектический», и «положительный» (оба последних раскрываются Разумом, Vernunft).
В то же время может показаться, что Диалектика — это свойство логического мышления, или, иначе говоря, что речь здесь идет о философском методе, о каком-то исследовательском приеме или способе изложения материала. Так вот, ничего подобного. Ибо гегелевская «Логика» это вовсе не логика в обычном смысле слова и не гносеология, но онтология, или Наука о Бытии как таковом. И «Логическое» (das Logische) в приведенном отрывке означает не логическое мышление само по себе, а Бытие {Sein), раскрытое (правильно) в мышлении и посредством /dans et par/ мышления, или речи /discours/ {Логос). Три упомянутые «момента» — это, стало быть, прежде всего моменты самого Бытия, онтологические; а не логические или гносеологические категории, и уж конечно, не просто ухищрения исследовательского метода или способа изложения. Гегель, впрочем, позаботился подчеркнуть это в следующем за приведенным текстом пояснении.
Он говорит (vol. V, р. 104, 31-33-я строки / с. 202, 1—3-я строки/):
«Эти три стороны не составляют трех частей Логики, а суть моменты {Momente) всякого логически реального (Lo- gisch-Reellen), т. е. всякого понятия или всего истинного (jedes Wahren) вообще.»
Все истинное, истинно-сущее, Истинное, das Wahre — это нечто реально сущее, или само Бытие /l'Etre liu-meme [262] /, поскольку оно правильно и полно раскрыто имеющей смысл связной речью (Логосом). И это то, что Гегель называет также Begriff, понятием, — термин, обозначающий у него (по крайней мере, там, где он не говорит, как он делал это в ранних работах и порой в «Феноменологии духа»: «nur Begriff» /только понятие/) не «отвлеченное понятие», взятое отдельно от реально сущего, с которым оно соотносится, но «реальность, постигнутую в понятии». Истинное и Понятие суть, как об этом говорит сам Гегель, Logisch-Reelles /Логически Реальное/, что-то одновременно логическое и реальное, действительное понятие, или понятая действительность. Но и считающееся истинным «логическое» мышление, и считающееся адекватным понятие лишь раскрывают или описывают Бытие /l'fitre/ таким, как оно есть, или таким, как оно существует, ничего не добавляя и не убавляя, ни в чем его не меняя. Структура мышления, стало быть, определена структурой раскрываемого им Бытия. Следовательно, если «логическое» мышление включает три момента, если оно, иначе говоря, диалектично (в широком смысле), то единственно потому, что диалектично (в широком смысле) само Бытие, так как оно включает в себя отрицательный, или отрицающий, «конститутивный элемент», или «момент» («диалектический» в узком смысле слова). Мышление диалектично лишь в той мере, в которой оно правильно раскрывает диалектику Бытия, которое есть /est/ [263] , и Реального, которое существует /existe/ [264] .
262
Французское «l'etre», субстантивированный глагол (как, впрочем, и немецкое «Sein») может означать как бытие, так и сущее, передаваемые по-немецки «Seiendes». Учение о бытии составляет первую часть логики. Однако и во второй (учение о сущем), и в третьей (учение о понятии) частях речь идет тоже о бытии (прим. перев.).
263
Бытие есть в отличие от ничто, которого нет (объективно- рассудочная «сторона» бытия). Но существует /existe/ только что-то определенное /reel/, опосредованное отрицанием (прим. перев.).
264
1 Раскрытая /revelee/ реальная целостность Бытия — это не только Бытие (Sein), но также и раскрытие бытия, или Мышление (Denken); и эта явленная /revelee/ тотальность есть Дух (Geist). Диалектической, или троичной, структурой обладает Geist, а не Sein; Бытие — это лишь первый конститутивный элемент (Moment) Духа.