Введение в историю экономической мысли. От пророков до профессоров

Майбурд Евгений Михайлович

2) средний уровень реального дохода на душу населения. От реального дохода зависит право претендовать на предъявление спроса на деньги;

1. другие независимые переменные, выражающие полезность денег. Последняя считается более-менее стабильной.

Вскоре возникли сложности на почве того, что скорость обращения оказалась зависящей от процентной ставки (издержки хранения). Пришлось ввести допущение, что эластичность V по проценту чрезвычайно мала. Это допущение означает, что при изменении процентной ставки на единицу скорость обращения денег почти не изменяется.

Вопрос

о запаздывании

Еще одним новшеством по сравнению с прошлой денежной теорией стала проблема запаздывания. Уже Фишер признавал, что последствия кредитно-денежной политики государства проявляются с задержкой. Однако данное представление не находило отражения в теоретических конструкциях и, что еще важнее, в практических мероприятиях.

Фридмен показал, что в течение 75 лет изменения денежной массы регулярно предшествовали поворотным моментам экономического цикла. При этом среднее запаздывание "пиков" составило 16 месяцев, а среднее запаздывание "ям" — 12. Это было весьма тревожащим выводом, потому что надежно предсказывать состояние рынка экономисты умеют, как считается, не более чем на год вперед. Если мы не представляем, чего можно ожидать через 1,5–2 года, что мы можем рекомендовать правительству сегодня?

Фридмен рассудил так. В подобной ситуации лучше вообще отказаться от гибкой кредитно-денежной политики, иначе можно — по неведению будущего — наломать много дров. Самое безопасное (наименее опасное) — это взять за правило постоянно наращивать денежную массу небольшими (за год) и одинаковыми (по годам) порциями. Как установить размер такой порции? Ну тут уже дело техники. Нужно ориентироваться на два показателя, полученных на основе обработки статистических данных. Это среднегодовой прирост объема продукции по стране за много лет и среднегодовой темп изменений V. Проделав необходимые вычисления, Фридмен получил размер порции: 4 % в год.

Второй практической рекомендацией Фридмена было: ограничить чрезмерную (как он полагал) свободу действий центральных кредитно-денежных органов, поскольку любая резкая мера центрального банка может вызвать непредсказуемые последствия.

Имеют ли деньги значение?

Кейнсианцы не сдавались. Конечно, самое лучшее — это устойчивые темпы роста денежной массы, говорили они, но отсюда вовсе не следует, будто деньги действительно оказывают серьезное воздействие на цены и объем производства. Все равно, мол, фискальная политика остается более верным регулятором, чем кредитно-денежная.

На такие возражения Фридмен ответил новым исследованием, опубликованным в 1963 г.: "Денежная (monetary) история США за 1867–1960 гг." (в соавторстве с Анной Шварц), где монетаристская (monetary) концепция получила убедительное подтверждение. Особенно впечатляющей получилась глава о Великой депрессии.

Вспомним, что именно названное событие вызвало крах количественной теории денег, Фридмен и Шварц сумели показать, что при всех недостатках тогдашней кредитно-денежной системы США катаклизм не разразился бы, если бы не серия грубых промахов центрального банка США — федеральной резервной системы (ФРС).

Монетаризм и кейнсианство (точнее сказать, фискализм) несколько раз схлестнулись в области практики. В 1966 г. Фридмен предсказал экономический

спад в будущем году, если не увеличить денежную массу. Кейнсианцы же, задававшие тон в политике, настояли на увеличении дефицита госбюджета (прирост-расходов государства без увеличения денежной массы). Спад начался в конце того же года и остановился в середине 1967 г. Кому присуждать медаль, осталось непонятным.

В 1968 г. инфляция в США приобрела угрожающие темпы. Конгресс решился утвердить повышение налогов (инструмент фискальной политики по-кейнсиански). Монетаристы заявили, что от этого инфляция станет не слабее, а сильнее. Их-то прогноз и оправдался. ФРС спешно ослабила ограничения на рост денежной массы.

В начале 1969 г. ФРС внезапно снова повела жесткую денежную политику. Монетаристы предсказали спад, и он наметился к концу того же года. Поскольку же инфляция продолжалась, тогда и возник термин стагфляция, а доверие к кейнсианству оказалось сильно подорванным.

Теоретические споры между монетаристами и фискалистами еще не разрешились окончательной победой одного направления над другим. Да и вряд ли такое когда-нибудь будет. Пожалуй, нам не мешает здесь сделать одну оговорку касательно некоторых моментов нашего изложения.

О “революциях”, “обвалах” и т. п.

Когда мы говорим о "крахе" или "обвале" какой-то теории, не следует понимать такие образные выражения слишком буквально. Обычно речь идет о том, что некая теория занимала исключительное, господствующее положение в исследовательских центрах, университетах, учебниках, общественном мнении, прессе и кругах политиков. В один прекрасный момент происходит резкое снижение доверия к этой теории, появляется чувство острого недовольства ею. Это чувство широко распространяется в кругах политиков, университетах, прессе и т. д. (кроме, пожалуй, учебников, где изменения происходят с большим запозданием). "Обваливается" скорее репутация теории, сама же она, естественно, не исчезает с лица земли, оставаясь зафиксированной в книгах и статьях. Следствием такого "обвала" становятся научные изыскания в тех направлениях, которые прежняя теория либо игнорировала, либо отвергала.

Как правило, "обвал" не означает и полного исчезновения такой теории из научного обихода. Всегда остается кучка (чаше всего поредевшая из-за перебежчиков) стойких приверженцев "обвалившейся" теории. Они начинают анализировать ее, выискивая недочеты и пытаясь их исправить. Им помогает в этом деле критика из стана противников. И сами они не остаются в долгу, выдвигая возражения против новоявленных теорий и помогая таким образом своим оппонентам. Так оно все и идет — идея на идею, довод на довод, теория на теорию…

Вот одно, весьма красноречивое, высказывание на данную тему: “"Кейнсианская революция" породила опрометчивые представления. Сторонники подхода с позиции равновесия даже не поняли, что они заранее проиграли сражение… Им казалось, что сказанное Кейнсом можно вписать в их системы равновесия… Достаточно взглянуть при этом на мои собственные работы после 1935 г… Взять хотя бы известную схему, предполагающую кривые IS — LM Должен сказать, что в настоящее время я сам с гораздо меньшей охотой прибегаю к ее использованию, чем, как мне кажется, это делают многие другие”.