Введение в изучение буддийской философии

Пятигорский Александр Моисеевич

(2.3) И наконец, третьей сущностью Ваджраяны является «Ваджровое Я». В тантристской концепции «Я» можно видеть не отклонение, а чуть ли не отбрасывание основных постулатов мадхъямики и виджнянавады, к которым Ваджраяна безусловно восходит в своих философских основаниях. В то же время тантристскую концепцию «Я» было бы крайне интересно рассматривать как своего рода «запоздалый рефлекс» на классическую брахманистскую концепцию атмана-брахмана.

Замечательно, что развитие этого «рефлекса» четко наблюдается от раннесредневековых школ буддийского тантризма через так называемую «новую Тантру» в Тибете, вплоть до новейших тибетских тантристских движений XIX—XX веков. Но спросим, о чьем «Я» идет речь? Мы знаем, что конечной целью каждого практикующего тантристского йога-созерцателя является достижение Мысли Пробуждения, а Мысль Пробуждения достигается йогом-созерцателем, садхакой, только когда он превращается в Будду или Бодхисаттву, обитающего в сфере Тела

Преображения. Но такое превращение реализуется только посредством созерцания садхакой самого себя как «своего» Будды или Бодхисаттвы. Это превращение — фокус всей тантристской созерцательной и ритуальной интеллектуальной деятельности садхаки. Тогда естественным ответом на вопрос, о чьем «Я» идет речь, будет: «Я» садхаки. Ведь в конечном счете его созерцание — это самосозерцание, его почитание — самопочитание, а его трансформация в Будду или в Бодхисаттву — самотрансформация.

Однако здесь мы подошли к интереснейшему моменту философии Ваджраяны. Это — момент, скажем так, покидания равно брахманистского постулата о «Я» и буддийского постулата о «Не-Я» и перехода от атмана, «Я», к личности, или, говоря другими словами, перехода от эгологии к персонологии.

В основе тантристской персонологии лежит концепция особого «Я», так сказать, «Ваджра Я» садхаки. Садхака есть личность, персона оттого, что это его «Я» — одно с «Ваджра Я» созерцаемых им Будд и Бодхисаттв. Можно даже сказать, что Пять Трансцендентальных Татхагат буддийского тантризма являются «ваджровыми Я» созерцателей-садхак, теми «Я», которые проецируются созерцателями в сферу Тела Преображения Будды. Но ведь эта концепция, рассматриваемая в индийской философской ретроспективе, почти равнозначна столь невероятному для буддизма признанию трансцендентного «Я», атмана Упанишад и Веданты, не так ли? Но в том-то и дело, что сама Ваджраяна есть явление философски невероятное в истории не только буддизма, но и индийской философской мысли в целом.

Если рассматривать Ваджраяну как религиозную (культовую, ритуалистическую) философию, то приходится согласиться с тем, что от относительного персонализма ваджрового индивидуального «Я» созерцателя, абсолютно

тождественного Ваджра Я Ваджрасаттвы, только один шаг до чисто теистической концепции Бога в поздних брахманистских религиозных философиях.

(3) Эта «двусоставная» личность ваджраянистской персонологии, Ваджравое существо, имеющее своим трансцендентальным аналогом также «двусоставного» бога, Татхагату Ваджрасаттву, обладает своим собственным четко установленным этосом — образом поведения, речи и мышления. Разумеется, что поведение садхаки — по преимуществу ритуально-созерцательное, йогическое, речь — мантрическая, его мышление лучше всего охарактеризовать как особую форму религиозного дуализма. Говоря о тантристском этосе, можно добавить, что он полностью нейтрализует все социальные, политические и экономические различия и статусы. Один садхака отличается от другого только по тантре и степени посвящения.

Вообще тенденция к дуализму несомненно является одной из важнейших черт буддийского религиозно-философского мировоззрения. Эта тенденция оказалась значительно ослабленной в философском монизме мадхьямики и квазипсихологическом плюрализме виджнянавады, но предельно усилилась в Ваджраяне. В последней мы одновременно фактически живем в двух противопоставленных друг другу мирах: один мир — это мир обыкновенных мирских существ, которые не могут, по причине не-энергетичности (речь идет о сверхъестественной йогической энергии) их сознаний, трансформировать себя в ваджровые существа космоса Тела Преображения Татхагаты. Другой мир — это мир посвященных созерцателей — садхак, ваджровых существ, уже превратившихся сейчас (то есть в завершающее мгновение тантристского трансцендентального созерцания, а не в неопределенном будущем) в Тела Трансформации Будд и Бодхисаттв. Именно в таких умственных Телах Трансформации (о которых подробно говорилось в семинаре о Ланкаватаре-Сутре) — или, точнее будет сказать, будучи этими Телами Трансформации, — они обретают Мысль Пробуждения в данном их человеческом рождении.

(4) Так к трем уже известным нам типам человека в буддийской философии, то есть homo asceticus — человек-аскет, homo meditator—человек-созерцатель и homo bodhisattva—человек-бодхисаттва, добавляется четвертый, то есть homo tantricus — тантрический человек. Возможен вопрос: отменяет ли четвертый тип то, что мы несколько метафорически называем «человеческой природой» и «условиями человеческого существования»? Ответ: да, отменяет, если не целиком, то во всяком случае в гораздо большей степени, чем другие три типа.