Введение в лингвофольклористику: учебное пособие

Хроленко Александр Тимофеевич

Слово входит в синонимический ряд терминологических определений: межнациональный – интеркультурный – компаративный – транскультурный. Экспансия прилагательного кросскультурный ощущается даже в теории языка. Некоторые авторы уже называют традиционный сравнительно-исторический метод методом кросскультурным. В номенклатуре научных специальностей наличествует дисциплина «Лингвистика и межкультурная коммуникация». Ныне этот двусловный термин подвергается трансформации: оказывается, в Москве функционирует «Центр кросскультурных коммуникаций». Не очень выразительное межкультурный заменяется энергичным кросскультурный.

Кросскультурная

лингвофольклористика основывается на сравнении фольклорно-языковых явлений, принадлежащих устному народному творчеству двух и более этносов. Цель кросскультурной лингвофольклористики – выявление культурных смыслов, аккумулированных в отдельных лексемах, формулах, текстах и в совокупностях текстов как атрибутов фольклорной картины мира и как манифестантов этнической ментальности, поиск общего и специфичного в традиционной культуре этносов, углублённое исследование феномена этнической ментальности, разработка эффективного инструментария для выявления культурных смыслов в единицах языка. Анализ выходит за пределы собственно языка фольклора и вторгается в область антропологии, лингвокультуроведения и этнолингвистики.

Сопоставительная лингвофольклористика выявляет своеобразие языка фольклора, кросскультурная – специфику этнической культуры и определяющей её этнической ментальности. В целом обе ветви лингвофольклористики исследуют феномен фольклорного слова во всём объёме его внутренних и внешних связей и отношений.

В 2005 г. вышел сборник научных трудов «Сопоставительная и кросскультурная лингвофольклористика» (Курск, 2005). Развитием идей кросскультурного сопоставления стали две содержательно, идеологически и методологически связанные монографии А.Т. Хроленко и К.Г. Завалишиной «Кросскультурная лингвофольклористика: народно-песенный портрет в трёх этнических профилях» [Завалишина, Хроленко 2005] и «Кросскультурная лингвофольклористика: тело человека в лексике русских, немецких и английских народных песен» [Завалишина, Хроленко 2006]. Авторы исходили из предположения, что специфика этнической культуры, своеобразие национального мировосприятия особенно очевидны при рассмотрении топологически однородных объектов, к которым можно отнести человеческое тело. При этом учитывались место и роль «телесной парадигмы культуры» в современном мире и отмечалась недостаточная изученность семантики и функции соматизмов в фольклорных текстах.

Технологию кросскультурного анализа в лингвофольклористике можно продемонстрировать на примере сопоставительного описания концептов «волосы» и «губы». Базой эмпирического материала стали следующие источники: Киреевский П.В. Песни. Новая серия. М., 1917; Великорусские народные песни / Под ред. А.И. Соболевского. В 3 Т. СПб., 1896–1897; Deutsche Lieder. Texte und Melodien. Ausgewahlt und Eingeleitet von Ernst Klusen. Frankfurt am Main und Leipzig, 1995 (Kl.); Sharp's Collection of English Folk Songs. Vol. I, II. London, 1974 (Sh.).

Концепт «волосы». Волосы в народных представлениях славян – средоточие жизненных сил человека. В магии отрезанные волосы (как и ногти, пот, слюна и др.) воспринимались как заменитель (двойник) человека. Волосы (как и шерсть) символизировали множество, богатство, изобилие и счастье [Славянские древности: 1: 422]. Поскольку волосы аккумулируют жизненную силу, их использовали в обряде наведения порчи. Отсюда в Древней Руси для женщин считалось позором даже во двор своего дома выйти с непокрытой головой – «опростоволоситься». Волосы – символ эротической энергии, и потому в Западной Европе того времени женские волосы расценивались как соблазн. Для многих привлекательных женщин в средневековой Европе красивые волосы были путёвкой на костры инквизиции.

Считалось

также, что волосы символизируют и духовные силы (одухотворенную энергию). Отсюда символика волос: на голове – это высшие силы, на теле – преобладание низших. Волосы на голове сравнивали с океаном. Древние греки и римляне не сомневались, что наличие густых волос у Зевса и Юпитера олицетворяло их исключительную духовную, нравственную и физическую силу. Библия стояла на том же: Давид и Самсон обладали пышными шевелюрами, в длинных волосах богатыря Самсона таилась удивительная сила.

Потерю волос воспринимали как знак нравственного падения и бедности. Рабов стригли, чтобы подчеркнуть их зависимое положение и лишить покровительства богов. Древние египетские жрецы, индийские брамины и буддийские монахи в знак рабского подчинения божеству волосы брили. То же делают мусульмане, приносящие волосы в жертву Аллаху. В период хаджа (паломничества в Мекку) правоверные не только бреют голову, но и скоблят её.

Волосы – один из обязательных компонентов представления о женской красоте. Английский поэт Александр Поп писал следующее:

…На гибель всей мужской породеНосила кудри по последней моде:Два локона спускались вдоль ланит,Кудрями был затылок нежный скрыт.Плен для влюблённых – лабиринты этиДля сильных душ страшны такие сети!

В традиционной культуре различных этносов волосы выступают необходимым элементом различных обрядов – от свадебных до похоронных, а также составляют часть этнического портрета.

Обратимся к русским народно-песенным текстам. Слово волосы в севернорусских текстах встретилось всего два раза, а в южнорусских – один.

Не сидела бы красна девица одна.Не чесала бы русы волосы частым гребешком,Не заплетала бы трубчатой косы(Кир., № 1271/87/);«Еще что же ты, Параша,Не весело идешь?Позаплаканы глаза,Порастрёпаны волоса!» (Кир., № 1363/16/).

Этот феномен объясняется просто. Концепт «волосы» в русской традиционной культуре вербализуется двумя другими существительными – кудри и коса.

Возникает вопрос, каково место лексемы волосы в текстах других жанров. По данным словаря фольклорной лексики, в онежских былинах отмечено 44 словоупотребления существительного волос. В 14 с/у это компонент популярной в былинных текстах пословицы о женском интеллекте: «У ней волос долог, ум короток». Значительная часть словоупотреблений приходится на описание ситуации, когда любящая жена отправляется на выручку попавшего в беду мужа и ей приходится жертвовать своей причёской, принимая обличие мужчины – волосы брить, обрубить, подбривать, подрубить, подстригать. Во всех этих случаях волос никак не определяется. В русском эпосе волосы выступают и знаком возраста: Приберите вы мне невесту супротив меня Возрастом и волосом (Рыбн., т. 1, с. 426).