Введение в Новый Завет Том I
Шрифт:
Первоначальная реакция властей часто бывает осторожной, но когда она выражена в частном порядке, ее можно впоследствии изменить без потери лица. Прямая публичная конфронтация с властями обычно свидетельствует в основном о недальновидности.
Публичная дискуссия в Иерусалиме составляет ядро рассказа. В ней участвуют четыре стороны; две из них предсказуемы (то есть сторонники обрезания и Павел), одна менее предсказуема (Петр) и еще одна совсем непредсказуема (Иаков). Исходя из цели Гал, понятно, что хочет подчеркнуть Павел: свою роль, свою самостоятельность и признание столпами легитимности своего благовестил. Деян уделяют меньше внимания Варнаве и Павлу (15:12), помещая их рассказ между словами Петра (15:7–11) и словами Иакова (15:13–21). При такой композиции создается впечатление, что именно последний расставляет точки над i. Нужно читать между строк. На обсуждение была вынесена миссионерская деятельность Павла и Варнавы (особенно Павла). Однако многое зависело от позиции Иакова: именно за ним последовала бы Иерусалимская церковь. Это подразумевается в Гал 2:9, где имя Иакова помещается первым в списке «столпов», перед именами Кифы (Петра) и Иоанна.
Какие аргументы
Интересно, что не сказано ни слова об Иисусе. Ни один из сторонников принятия язычников без обрезания не ссылается на Иисуса и Его прямое указание. Причина ясна: такого указания Иисус не давал. Более того, не исключено, что именно сторонники обрезания ссылались на Иисуса и на отсутствие Его санкции для столь радикального расхождения с Законом. Даже Павел пишет, что Иисус «родился под Законом» (Гал 4:4). Видимо, перед нами ситуация, которая впоследствии часто повторялась в христианской истории: противники реформ ссылались на то, что Иисус никогда так не поступал, а сторонники реформ апеллировали к Духу Христову [551] . Так или иначе, Деян и Гал согласны, что Петр (с Иоанном) и Иаков сохранили koinonia с Павлом и его церквами язычников. Теперь открыт путь к свободной и эффективной евангелизации до пределов земли. На самом деле, путь этот вел также прочь от иудаизма. Хотя Спасителем язычников был иудей, подвластный Закону, христианство вскоре будет считаться религией, чуждой иудаизму, особенно тому иудаизму, для которого Закон приобретет только еще большее значение с падением Храма.
551
Синоптические Евангелия отмечают, что Иисус общался со сборщиками податей и проститутками. Не было ли воспоминание об этом сохранено отчасти из-за того, что оно косвенно опровергало защитников обрезания? Рассуждали так: Иисус общался с теми, кто находился вне Закона, а в наши времена вне Закона находятся язычники. Однако нужно признать, что такие аргументы небезупречны: ими можно оправдать практически все что угодно.
Павел и Варнава отправляются обратно в Антиохию (15:30–35) с письмом, в котором поясняется, что от обращенных из язычников не следует требовать обрезания. Однако язычники должны воздерживаться от четырех вещей, запрещенных в Лев 17–18 инородцам, живущим среди народа Израиля. Четыре запрета:
• запрет на вкушение идоложертвенного;
• запрет употребление в пищу крови;
• запрет на «удавленину» (то есть мясо животных, которые не были ритуально заколоты);
• запрет на инцест (porneia, «блуд», но здесь это касается кровных родственников).
Это то, за что выступал Иаков, говоря на Иерусалимском соборе (15:20). Если мы сравним это с рассказом Павла в Гал 2:11 сл., мы поймем, что ситуация была, конечно, более сложной.
Из комбинации двух источников информации можно заключить следующее. Павел и Варнава возвращаются в Антиохию с хорошей новостью, что язычники признаны свободными от обрезания. Однако разгорается борьба по поводу того, должны ли язычники соблюдать пищевые запреты, которые соблюдают иудео–христиане, состоящие в церкви с ними. Павел считает, что не должны, и Петр придерживается этой свободной практики до тех пор, пока от Иакова не приходят люди, требующие большей принципиальности [552] . Петр соглашается с Иаковом, к большому возмущению Павла. Потеря Павлом такого важного союзника, возможно, была одной из причин его ухода в следующее миссионерское путешествие. Письма Павла показывают, что в евангелизированных им церквах (где язычники, видимо, составляли большинство) обращенные не были ограничены иудейскими законами приема пищи. В том районе, где влиянием обладал Иаков (Деян 15:23: церкви Антиохии, Сирии и Киликии, где большинство, по–видимому, составляли иудео–христиане), языкохристиане были ограничены такими правилами. Иерусалимский собор сохранил koinonia относительно сути обращения: язычникам не обязательно становиться иудеями. Однако это не гарантировало единого образа жизни. Павел считал свободу от правил приема пищи настолько важной, что называет это «истиной благовестил» (Гал 2:14), другие же, очевидно, не считали этот вопрос настолько значительным.
552
Гал 2:12. Ученые разделились во мнении относительно того, были ли среди этих людей от Иакова Иуда и Сила, которые доставили упомянутое в Деян письмо. Хотя в Деян 15:25, 30, кажется, говорится, что Павел и Варнава сами доставили письмо в Антиохию, примерно десять лет спустя, в Деян 21:25, Иаков сообщает Павлу об этом письме, как будто оно было для него новостью.
Миссия Павла до пределов земли (15:36–28:31).
Вторая часть Деян — почти исключительно рассказ о Павле. Спор о пищевых запретах здесь уже не фигурирует.
1. Из Антиохии через Малую Азию в Грецию; возвращение (15:36–18:22). В антиохийском споре Варнава и Иоанн Марк, возможно, приняли сторону людей от Иакова, ибо в Деян, где хранится молчание по поводу борьбы Павла и Петра, сообщается о ссоре Павла с Варнавой и Марком (15:36–39), после которой они не могли больше путешествовать вместе. Поэтому, отправляясь со следующей миссией, Павел берет с собой Силу (15:40–41) [553] . Сначала Павел проходит через Сирию и родную Киликию, затем вновь посещает Листру и Дервию (16:1–5). Во время этого визита происходит обрезание Тимофея. Историческая достоверность этого события оспаривается учеными, которые считают невероятным, что Павел мог изменить свою точку зрения на обрезание даже для того, чтобы привлечь новых сторонников. Однако если Тимофей считался иудеем, у нас нет явных свидетельств того, что, по мнению Павла, и иудео–христиане должны перестать делать обрезание (см. выше, сноску 55).
553
Обычно в Деян выделяют три миссионерских путешествия Павла: одно (46–49 годы) — до Иерусалимского собора и два — после него (традиционная датировка: 50–52, 54–58 годы, см. таблицу 6 ниже), и когда нам это понадобится, мы воспользуемся этим делением. Однако маловероятно, что Павел считал свою миссионерскую жизнь поделенной на такие четкие периоды. Также сомнительно, что автор Деян проводил такое деление, поскольку все, что происходит с 15:40 по 21:17, проще всего считать одним долгим путешествием. Несомненно, что Деян описывают основную миссионерскую деятельность Павла после решения Иерусалимского собора как гораздо более широкую по охвату, чем его первый миссионерский опыт.
Павел идет дальше через Фригию и Галатию в Троаду (16:6–10). В последнем из этих мест он получает видение, в котором некий македонянин просит его о помощи, что заставляет Павла сменить направление и идти в Грецию. Автору Деян это представляется божественным вдохновением. (Повествование от первого лица множественного числа начинается в Троаде и продолжается при переходе в Филиппы — возможно, таким образом автор своим личным участием повышает оценку данного момента; см. ниже, раздел «Авторство».) Распространение христианской веры в Македонии (а значит, в Европе, хотя континент в Деян не выделяется) представлено как ясный знак судьбы, и в ретроспективе громадный вклад, внесенный двумя тысячелетиями европейского христианства, оправдывает эту оценку. Автор Деян не мог и мечтать, что призыв македонянина в конце концов принесет христианство в такие дальние пределы земли, о каких в I веке даже не было известно. [554]
554
Некоторые люди с других континентов, евангелизированных из Европы, жалуются, что им была навязана чужая культура. Но европеизация, вероятно, произошла бы в любом случае, и то, что крест Христов водружался рядом со знаменем того или иного короля, потенциально служило исправлением и тех безобразий, которые существовали до прихода европейцев (а о них иногда забывают), и тех, которые они принесли с собой.
Проповедь Евангелия в Филиппах (16:11–40) демонстрирует нам лучшее и худшее в миссии к язычникам. Великодушная открытость и поддержка Лидии [555] , язычницы, почитающей иудаизм, служит образцом христианского братства. С другой стороны, финансовые и юридические проблемы, воплощенные в образе девушки, одержимой духом прорицания, напоминают, что Павел находится в чужом, суеверном мире. Сцена с чудесным образом отворившимися дверями тюрьмы повторяет сцены чудесного освобождения Павла из тюрьмы и показывает, что Бог не оставляет своего посла к язычникам. Сложности, возникшие с судом над Павлом, поскольку он — римский гражданин, демонстрируют нам, как рано христиане ради выживания вынуждены были пользоваться всеми доступными средствами, не исключая и римский закон. Повествование от первого лица множественного числа заканчивается, когда Павел покидает Филиппы. Возможно, анонимный спутник оставался в городе в течение семи лет, пока Павел не вернулся обратно в Филиппы (20:6, 51–58 годы).
555
Ср. с помощью, которую галилеянки оказывали Иисусу в Лк 8:3. См. D. L. Maison, Household Conversion Narratives in Acts (JSNTSup 123; Sheffield: Academic, 1996).
В Фессалониках (17:1–9) Павел сталкивается с тем же сопротивлением иудеев, которое мешало его миссии в Малой Азии до Иерусалимского собора. Список обвинений, выдвинутых против Павла и его сторонников в 17:6–7, напоминает список обвинений, выдвинутых против Иисуса перед Пилатом в Лк 23:2 (это список есть только в Лк). Далее мы увидим сходство в том, как обращались с Иисусом и с Павлом, и этот параллелизм соответствует богословию Лк–Деян. Противодействие иудеев вынуждает Павла идти дальше в Верию (17:10–14). Здесь автор показывает беспристрастие местных иудеев и сообщает нам, что они более великодушны и менее вздорны.