Вверх по течению
Шрифт:
И еще в тот же вечер по возвращении из Дворца меня ошарашили дома нежданным подарком от Крона. Прямо на дом доставили еще одного серого в яблоках жеребца в пару к трофейному. Упряжь у трофейной коляски под пару заточена.
Дожидавшийся меня в садовой беседке за разговором с моим кучером его старый знакомец — хорошо одетый пожилой берейтор с ипподрома, с поклоном передал от Крона, что моя семья теперь под защитой Ночной гильдии, и я могу уезжать на фронт со спокойным сердцем. И оставил на столе по всем правилам оформленную дарственную на коней и коляску от совсем левого пассажира, что меня реально улыбнуло. Лишний раз понял,
Жену, правда, пришлось успокаивать долго. Она за меня не на шутку испугалась. Так что и пулемет в доме как прописался. Ей с ним спокойней. Она сама его чистит и смазывает и держит по ночам около кровати в моментальном доступе рукой. А стрелять из него ее научат на полигоне как следует. Мало ли что в нашей жизни и когда пригодиться может?
Заказчик покушения на меня оказался низкооплачиваемый невзрачный мелкий чиновник Статистического департамента, что сидел на регистрации входящих документов. Протирал он штаны в этом департаменте долго — почти двадцать лет с самого основания конторы. Был щупл, тих, исполнителен, безотказен и без амбиций. Таких чиновников карьерное начальство просто обожает. По его виду никогда не скажешь, что такой сморчок способен на поступок.
Но вот хобби у него меня сразу насторожило — чинуша был маньячный голубятник и разведение голубей составило его второй доход. Как бы ни больше, чем департаментское жалование. А мне сразу припомнился телесериал 'Гибель империи'… Вот она его связь с начальством. И регулярная покупка или продажа им почтовых голубей курьеру на Птичьем рынке никаких подозрений доселе не вызывало.
На следующий день после моей беседы с Кроном мне на дом привезли Лося со связанными за спиной руками. Разве что в подарочную бумагу не завернули с бантиком.
Кличку тот получил говорящую, здоров был парень… на что я больше метра восьмидесяти, так он еще на полголовы меня выше. А народ тут все больше мелкий сто шестьдесят — сто семьдесят.
Усадил я его на лавку в садовой беседке, рук не развязывая, спросил.
— Ты в курсе, Лось, что твоя жизнь отныне принадлежит мне?
Он мрачно кивнул.
— Не слышу?
— Да.
— Что да?
— Моя жизнь принадлежит тебе, начальник.
— Тогда делай, что скажу я или слушай человека, которого назначу я и проживешь долго.
— Разве это жизнь, начальник, — посмотрел он на меня жалобно. — Цепным барбосом.
— Ты выбрал смерть? — спросил я его, доставая армейский револьвер как самый большой из ручного оружия, со скрипом медленно взводя курок до щелчка. — Или предпочитаешь нож?
Я подозвал егеря, который с радостью обнажил свой дедов кинжал, играя на лезвии солнечными зайчиками, продемонстрировал его Лосю.
— Я этого не говорил, — спрятался Лось во внутреннюю раковину.
Уже лучше. Жить все же хочет.
— Ну, так будешь служить?
— А куда я денусь, начальник? Откажусь, как меня свои же на пику поставят. Еще вчера мне конкретно объяснили, что я круто рамсы попутал. Искупать должен.
— Вот и ладно… Отвезу я тебя к тому кто тебе будет отдавать приказы. Развяжите ему руки и дайте напиться.
Лось по нашему наущению предъявил заказчику претензию с распальцовкой, что они ему
К моему сожалению, заказчик не был связан с Тортфортами, а работал на царскую разведку. Чуть ли не официальный резидент нелегалов был. Его Молас взял в разработку и долго еще кормил более или менее правдоподобной дезой. Но после попытки организовать теракт на принца его вовремя ликвидировали. Живьем он не дался.
Я уехал на фронт, сопровождаемый напутствием Онкена, что времена сейчас такие… мне там будет безопаснее, чем в городе. Поэтому чем кончилось дело с контрразведкой, я не знал. Кроме того что бургграфа Леппе — Тортфорта расстреляли за дезертирство. Но об этом читали приказ в каждой воинской части. В назидание, так сказать…
31
Березовый лес королевской полевой ставки наполовину пожелтел, но лист еще не падал. Осень неотвратимо подкралась. Незаметно так. И красиво.
Встретили меня там неплохо, хотя незнакомых лиц было не много — все мои кураторы в Будвице остались. И к королю допустили беспрепятственно — я его флигель — адъютант все же.
Бисер принял мое представление как королевского комиссара и отпустил до вечера — точное время мне объявит дежурный адъютант.
Крыкан уже ожидал меня у монаршего салон — вагона, утаптывая гравий. Он несколько подобострастно доложил, что прибывшие со мной рецкие горные стрелки и егеря устроены в теплушках запасного эшелона, поставлены на довольствие и им выделена кухня — самовар с поваром. А денщик меня уже ожидает в спальном вагоне, где мне предоставили купе.
— Обед… — продолжил чиновник свои речи.
— Пусть принесут на двоих в купе, — попросил я.
Не тянуло меня пока питаться в большой компании вагона — ресторана. И так уже все хоть мало — мальски шапочные знакомые еще в дороге достали меня с расспросами о моей пулеметной стрельбе в городе. Газеты же сюда также поставляют регулярно.
После обеда полтора часа поспал и отдохнувший сходил проведать своих штурмовиков, собственным глазом посмотреть, как их устроили, выслушать жалобы и все такое, что положено командиру. Хотя ротный командир им капитан Вальд, но я как бы командир командира. Тем более что кроме роты горных стрелков, отдельно за мной еще числилось отделение минеров, десять пулеметных расчетов 'гоч — лозе' — пять десятков человек и пять снайперских пар егерей, каждая с расчетом ручного пулемета. Сила!
Еще груз экразита с собой тащим, будь он неладен. Кататься в бою на такой бомбе особого желания нет, чуть, что… и на молекулы. Но надо. Два десятка килограммовых брусков, каждый тщательно завернутый в три слоя пергаментной бумаги и два слоя оловянной фольги. В двух крепких ящиках оббитых изнутри войлоком на медных гвоздях подходящих по форме к пустотам в быках моста. На наше счастье строили мост через Цысю огемцы, и в архивах Будвица сохранились проектные чертежи.
Когда король принял мой подробный доклад о том, что твориться в столице и о моих планах на будущее, спросил.