Ввысь
Шрифт:
— Не много. Это новая модель поведения. С недавнего времени они стали появляться со всеми бомбардировщиками. Асы с ними разберутся. Штопор, не отвлекайся.
— Да, сэр.
Я все равно не могла оторвать взгляд от боя за могильщицу. Если она рванет, мы должны быть готовы врубить форсаж, прежде чем пойдет серия взрывов. Поэтому я испытала облегчение, когда наконец могильщица и корабли поддержки отступили и взмыли ввысь. Асы для виду погнались следом, но в итоге бомба убралась туда, откуда явилась.
— Помогите! — раздалось на общей линии. — Это Болото. Щиты слетели. Напарник сбит. Пожалуйста, кто-нибудь!
— 55,5-699-4000! — объявила ФМ.
Я посмотрела в указанном направлении. Оставляя за собой дымный шлейф, прочь от основной битвы удирал «Поко». Его преследовали четверо креллов. Лучший способ дать себя убить — позволить врагу себя изолировать, но у Болота явно не было выбора.
— Болото, это звено «Ввысь», — перехватил инициативу Йорген. — Мы с тобой. Держись и постарайся взять влево.
Мы ринулись к нему, по приказу Йоргена от души паля из деструкторов. Ни один вражеский корабль мы не сбили, но большинство креллов рассеялось. Трое ушли влево, наперерез Болоту. Йорген повернул за ними, ФМ бросилась следом.
— Один остался на хвосте, — сказала я. — Беру его на себя.
— Хорошо, — отозвался Йорген после короткой паузы. Видимо, ему не нравилось, что звено разделяется.
Я помчалась за креллом. Прямо впереди Болото крутил все более безрассудные маневры, чтобы в него не попали.
— Подстрели его! — кричал он. — Пожалуйста, подстрели. Просто подстрели!
Отчаяние, исступление — от боевого пилота я такого не ожидала. Впрочем, выглядел он молодо. До меня дошло, что он, скорее всего, окончил летную школу незадолго до меня. Как я не поняла этого раньше? Шесть месяцев, может, год в пилотах, но он все равно обычный восемнадцатилетний мальчишка.
Двое креллов, паля из деструкторов, сели мне на хвост. Скад, Болото увел нас так далеко, что с подмогой будет трудно. Я не осмеливалась включать ОМИ, пока вокруг меня вспыхивали выстрелы, но крелл впереди по-прежнему летел со щитом.
Стиснув зубы, я врубила форсаж. Перегрузка вжала меня в кресло, но я догнала крелла и села ему на хвост. Уклоняться стало почти невозможно. Я разогналась до Маг-3, на этой скорости трудно маневрировать.
Еще секунду…
Я выпустила в крелла светокопье, потом развернулась, выдергивая вражеский корабль с вектора его движения за Болотом.
Кабина задрожала, когда плененный крелл, борясь, ринулся в противоположном направлении. Мы оба свалились в неистовый, неуправляемый штопор.
Преследователи развернулись и сконцентрировали огонь на мне. Их не волновало, что они могут задеть корабль, который я подцепила на светокопье. Креллы никогда не заботятся о своих.
Меня окутал
Это было рискованно. Гравиконы отключились, и перегрузка врезала будто кулаком по лицу. Меня придавило книзу, кровь отлила к ногам. Летный костюм раздулся и стал давить на кожу. Я сделала дыхательные упражнения, как учили.
Поле зрения по-прежнему темнело по краям.
На приборной доске вспыхнули предупреждающие огни.
Щит слетел.
Я отключила подъемное кольцо, развернулась вокруг оси и понеслась на форсаже вниз. Гравиконы частично погасили рывок, но человеческое тело просто не предназначено для таких реверсов. Мне стало плохо и едва не вырвало, когда я пронеслась сквозь гущу креллов.
Руки на рычагах управления дрожали, зрение на этот раз заволокло красным. Большинство креллов не среагировали вовремя, но один корабль успел развернуться вокруг своей оси, как и я.
Он прицелился в меня и выстрелил.
Вспышка на крыле, взрыв.
В меня попали.
Приборная доска запищала, вспыхнула огнями. Корабль вдруг перестал повиноваться сфере управления, несмотря на все мои попытки маневрировать.
Кабина задрожала, и мир начал вращаться. Корабль выходил из-под контроля.
— Штопор!
Каким-то образом я расслышала крик Йоргена сквозь беспорядочное пиканье.
— Штопор, катапультируйся! Ты падаешь!
Катапультируйся.
В такие моменты невозможно думать. Все происходит моментально. И тем не менее эта секунда словно замерла для меня.
Моя рука, занесенная над рычагом катапультирования.
Мир, превратившийся в размытое пятно. Отвалившееся крыло. Охваченный огнем корабль, недействующее подъемное кольцо.
Момент, застывший между жизнью и смертью.
Вспомнилась Рвота. «Храбро сражаться до конца. Не трусить. Уговор».
Я не катапультируюсь. Я смогу посадить корабль! Я не трусиха! Я не боюсь умереть.
«А что будет с ними, — спросил внутренний голос, — если ты умрешь? Каково будет звену потерять тебя? Что будет с Коббом, с мамой?»
Я с криком схватилась за рычаг катапультирования и изо всех сил дернула. Фонарь взорвался, и мое кресло выстрелило в небо.
Я очнулась в тишине.
И… лицо овевал ветер. Мое кресло валялось в пыли, я лежала лицом вверх. Сзади хлопал на ветру парашют.
Какое-то время я была без сознания.
Я лежала, глядя вверх. Красные росчерки в вышине. Взрывы. Оранжевые лепестки пламени. С такого расстояния лишь слабые хлопки.
Я повернулась набок. Неподалеку догорали обломки «Поко».