Вы найдете это в библиотеке
Шрифт:
— Стал готовить.
Я откусила кусочек онигири. В меру соленый рис — самое то! Вкуснотища! Упругие икринки минтая и плотно сжатый в колобок рис удивительно хорошо сочетаются. Кораллово-розовый оттенок в обрамлении перламутрового белого. Я молча продолжала жевать.
— Ты ешь с таким аппетитом, я очень рад.
Кирияма рассмеялся. Я вдруг почувствовала, что у меня от души отлегло. Мгновенный эффект.
— Отличная вещь — онигири.
— Вот-вот. И правда отличная!
Он отреагировал чуть более активно, чем я ожидала. С удивлением
— Еда — это важно. Нужно как следует работать и как следует есть.
В его голосе слышалась невероятная убежденность. Я спросила:
— Кирияма-кун, а почему ты ушел из издательства?
— Это была не крупная организация, а маленькое бюро, которое занималось издательскими делами. Там числилось-то всего человек десять сотрудников.
Вот как. Значит, не только большие издательские дома выпускают журналы. Бывают самые разные компании, разные работы. Я столько всего еще не знаю. Кирияма продолжил:
— Мы занимались не только журналами, выпускали все подряд. И буклеты, и рекламные листовки. И даже видео. Начальник наш хватался за все заказы без разбора, а делать-то нам приходилось, с ног сбивались. Работать до утра было само собой разумеющимся, спать на полу в офисе в одежде, три дня не принимать ванну. — Посмеиваясь, Кирияма посмотрел вдаль. — Но мне казалось, что это такая сфера, что те, кто занимаются журналами, включая меня, настоящие работяги… я тогда сильно заблуждался.
Кирияма замолчал и в три укуса съел онигири. Я тоже молчала.
— …Да и поесть толком времени не хватало. Здоровье стало ни к черту, повсюду валялись пустые бутылки из-под энергетиков. Как-то раз я посмотрел на все это и подумал: ну ради чего я так стараюсь?
Кирияма дожевал последний кусочек.
— Хотя я работаю, чтобы себя прокормить, у меня нет времени, чтобы поесть. И я решил, что это очень странно.
Смяв фольгу, Кирияма пробормотал под нос: «Вкусно было». А затем посмотрел на меня и мягко произнес:
— Сейчас я живу как нормальный человек. Как следует ем, сплю, с удовольствием читаю журналы и книги, на которые раньше смотрел только как на работу. Нормализовал режим жизни и поправил здоровье.
— …Выходит, делать журналы — это ужасно тяжело.
— Нет, бывают и другие компании! Просто мне не повезло.
Кирияма замахал руками, словно хотел что-то защитить. Наверное, пытался уберечь меня от предвзятого мнения. Возможно, ему все же нравилось заниматься журналами. Просто невыносимые условия работы пошатнули стремление продолжать.
— К тому же у меня совсем нет желания критиковать ту компанию и сотрудников. Есть люди, которые умеют себя контролировать и могут справиться даже с таким режимом, есть и те, кто испытывает удовлетворение, когда с головой погружается только в работу и больше ничего вокруг не видит. Просто я не такой.
Кирияма медленно отпил чая.
Я с осторожностью спросила:
— Но ведь продажа очков — это совсем другая работа. Тебе не было
— Я как-то раз писал обзорную статью в журнале про очки. И тогда очень тщательно собирал материал. Именно поэтому я подал резюме в эту фирму. Мне показалось, что заниматься очками будет увлекательно. Во время собеседования выяснилось, что человек, который проводил его, читал мою статью, и это очень разрядило атмосферу. Да и с дизайнером, у которого я брал интервью, он оказался знаком.
Кирияма продолжил с радостью в голосе:
— Такое специально не подстроишь в жизни. И я тогда подумал, что нужно заниматься тем, что сейчас прямо перед тобой. А пока работаешь над этим делом, неожиданно пригодятся и достижения прошлого, хорошие связи появятся. Честно признаться, когда я устроился в ZAZ, то четко не представлял своего будущего. Ведь никто тебе не даст гарантий, что все пойдет именно так, как ты решил. Просто… — На этом слове он запнулся, а потом тихо добавил: — В нашем мире не знаешь, что с тобой случится в будущем, поэтому надо заниматься тем, что ты можешь делать именно сейчас.
Мне показалось, что он говорил это себе, а не мне.
Вернувшись с обеденного перерыва, Камидзиму я на месте не обнаружила.
Я спросила о нем у нескольких сотрудниц, и они ответили, что менеджер куда-то ушел. Сказал, что ему нужно заняться инвентаризацией. Я решила, что он просто сбежал, но ничего поделать с этим не могла.
После двух часов опять появилась та самая покупательница:
— Начальник на месте?
Я заняла оборонительную позицию. Я не могу провести возврат товара, а что ей сказать, тоже не понимаю. Но мне нужно было как-то действовать. Это как раз то самое дело, которое «я могу делать именно сейчас».
Рядом оказалась Нумаути, хотя я полагала, что она стоит за кассой.
— Могу ли я вам помочь?
Покупательница, наверное, решила, что именно Нумаути является нашим менеджером, поэтому выпалила суть претензии незамедлительно. По ее словам, однозначно виновата была я. Нумаути дала возможность покупательнице выговориться, периодически поддакивая: «Да», «Понимаю вас», «Вот оно как». Когда клиентка высказала все, что хотела, Нумаути спокойным голосом ответила:
— Выходит, вы постирали вязаную вещь в стиральной машине. Разумеется, они садятся от этого. Представляю, как вы были удивлены.
Покупательница изменилась в лице. Нумаути вывернула свитер наизнанку и показала ей маркировку. Символ изображал руку, опущенную в тазик, означая «ручную стирку».
— Со мной такое тоже временами случается. Не посмотришь на маркировку и загрузишь все вместе в стиральную машину.
— А… так это же…
Покупательница замолчала. Нумаути бодро продолжила:
— Но я знаю, как все исправить. Вы можете в раковину налить немного кондиционера, затем добавить теплой воды и отмочить в этом растворе свитер. Потом нужно его вытащить, отжать, растянуть и подсушить на полотенце.