Вы просили нескромной судьбы? или Русский фатум
Шрифт:
Задумчивые глаза пса и хозяина встретились...
Боеприпас устремился в кухню, действительно обнаружил на столе остатки пиццы в порванной коробке и тотчас их, без лишних колебаний, доел. Потом он зубами открыл кран и, как всегда, напился чуть тепловатой хлорной воды.
В ведре для мусора чем-то отвратительно пахло, пес понюхал и, присев рядом, задумался... У него вдруг заболела голова, и он сам не понял, как заснул... Сам не понял как!
«Дом – это остров покоя», – думал питбуль. Глаза его были прикрыты, он наблюдал, как гостья кокетливо обнимает хозяина и как потом незаметно сплюнула в сторонку. Пес снова заснул, а когда пришел
В темноте едва горел красный ночник, и кто-то громко сопел...
Боеприпас, вскочив, разглядел, что сопели хозяин и гостья, но сопели не слипшись, а как-то странно, на его собачий питбульский взгляд... Хозяин лежал внизу и дрыгал обрубками ног, а гостья, накрыв голову Викентия Романовича подушкой, прилежно душила его, другой рукой безуспешно стараясь отбить руки Викентия Романовича.
Боеприпас зарычал и... цапнул зубами за правую ягодицу гостьи!.. Та мгновенно бросила подушку и завопила. Хозяин задышал, закашлял, молотя руками по софе, и, наконец, крикнул:
– Фу!.. Проводи даму... до дверей, Боеприпас... Она, по-моему, перебрала!..
Но гостья, держась руками за зад и всхлипывая, уже выкатилась из помещения и стенала на лестничной площадке.
– Отомщу! – напоследок пообещала она.
Викентий Романович на костылях поскакал закрывать дверь, но не успел... Их глубоководное одиночество этой ночью дало сбой, потому что на пороге стоял и курил неизвестный, отдаленно похожий на «симбиоз» бандита и китайца... Викентий Романович и Боеприпас изумленно смотрели на гостя и молчали. Дальнейшие события показали, что они выбрали ошибочную линию поведения.
– Приветик, ну, ты надумал чего, а, Викентий? – зашел и спросил «симбиоз».
Пес и хозяин переглянулись.
– Тебе ж предлагали продать квартиру за очень неплохие бабки, а ты чего?.. – «Симбиоз» хмуро развел руками и, сняв часы, положил их в карман.
– А где же я жить буду?.. – успел возразить хозяин, получив под дых ужасно быстро, причем досталось не только хозяину, но и псу. «Симбиоз» с тихим и ласковым «Йа-а-аау!..» излупил за какие-то минуты до полусмерти обоих.
Боеприпас не сразу потерял сознание, успев увидать, как хозяину к сердцу поднесли какую-то небольшую штуковину, от которой Викентий Романович дернулся и затих, пустив под себя лужу мочи... Питбуль Боеприпас не знал про «электрошок» и нашел в себе силы прыгнуть на врага, получив зарядом прямо в лоб. И оказался в тот же миг в коридоре, заполненном собаками всех земных пород, о каковых даже не знал, будучи сам собакой. Особенно его поразила пара розовых шавок с бантами на хвостах и в бриллиантовых браслетах на каждой из лап, включая задние.
Удивительно, но громкий скрип давно не смазанной двери вернул Боеприпаса из тоннеля собак, которые дожидались очереди в рай, в настоящую жизнь, и он увидал, как его хозяина выносят из квартиры. Пес, пошатываясь, встал, но не мог ни лаять, ни ступать... Он так и стоял, шатаясь на четырех слабых лапах, и тихо подвывал – на эту жизнь и этих людей.
– Чуть не опоздали... Тишина какая-то, не замечаете?.. – внезапно услышалБоеприпас и увидел, как из воздуха в комнате материализовались два небольших создания с крыльями, одетые в ночные рубашки, так показалось питбулю...
– Смотри,
– Нет, она мертва, – возразил один из них. – Это лишь оболочка пса.
– Верни его, – похожий на мальчика попросил старого. – А я уберу тушку, – кивнул он на «симбиоз» китайца и бандита на полу.
Викентий Ландышев вдруг всхрапнул и перевернулся на бок. Он крепко спал, так крепко, словно и не был избит до полусмерти.
– Помогли, а дальше-то что с ними делать? – Сутулые маленькие люди с крыльями, переминаясь, смотрели на храпящего безногого инвалида и его пса. – Других риелторов нанесет на их голову...
«Понимающие, добрые», – проснувшийся Боеприпас с огромным усилием поднял голову, подумал и снова провалился в сон.
Сутулые люди, похожие на детей со сколиозом, еще какое-то время находились в квартире инвалида и о чем-то рассуждали и даже ругались минуту-две-три... Потом из окна они смотрели на небо. Еле различимые серебристые облака все еще плыли над Москвой даже ночью.
Ангелы крепко взялись за руки и шагнули в облака...
За окном светало.
ПОКЕР-ШМОКЕР
Воскресенье банкира Голды проходило, как всегда, без излишней суеты. Утром – семья и горячий завтрак на веранде их дачи на южном склоне Николиной Горы. Днем – две любовницы, живущие в пределах Большого Садового кольца, и звонок от третьей в Химках, с которой он разговаривал, пока рука не замаялась держать трубку. Вечером – три часа игры с тестем в покер, и ночью – его новая страсть. Модель Даша Жолудь.
Хорошо отреставрированная жена на выходные осталась на даче с внуками, на прощанье чмокнув банкира Голду в колючую щеку. Три обветшавшие содержанки с прижитыми от Павла Олеговича детьми уже не требовали любви, скорее намекали на денежные вливания и жаловались на пошатнувшееся здоровье... Ну, какое здоровье у женщин?.. Голда не скупился в пределах разумного и мечтал о Даше Жолудь, изумляясь про себя – до чего же стремительно ветшают женщины, которых приходится содержать!
Что же с ними происходит такое от праздной, заметьте, жизни? Отчего за пять-шесть лет они вянут и превращаются в бесцветных, невеселых старух, несмотря на новенькие тряпки от Prado, спа-салоны, фитнесы и вертикально-горизонтальные солярии. От этого разве не сохраняется молодость, нет?
Зато его новая пассия вселяла в Павла Олеговича уверенность, что он еще совсем-совсем не стар, совсем-совсем-совсем, и еще вполне допустим для счастья, которого в пятьдесят с лишним лет банкир Голда так и не получил в удовлетворительном объеме. Счастья ведь не бывает много.
Блочный дом на улице Цандера, в котором проживал его весьма состоятельный тесть Исаак Исаакович Горелик.
Павел Олегович, поднявшись по лестнице, позвонил в типовую дверь на четвертом этаже, надавив большим пальцем на знакомый с детства, облупившийся звонок. Игра в покер зятя с тестем являлась семейным ритуалом конца недели, и пропустить ее было равносильно разжиганию вражды в секторе Газа. Ну, если сравнить семейную жизнь и политическую...
Родная теща обрадовалась, увидев зятя, и тесть тоже изобразил внезапную радость и даже потер веснушчатые руки в предвкушении игры... Они сразу перешли в кабинет, тесть открыл мартини, и вечер начался.