Вячик Слонимиров и его путешествие в непонятное
Шрифт:
Вячик прошел на сарафановскую половину. Хабибуллина поблизости не было. Зато Сарафанов сидел на стульчике посреди комнаты, кутаясь в плед. С левой стороны его рыбьего лица расплывалось радужное пятно. Очевидно, цивилизованной дискуссии у них не получилось, и мамелюк чисто конкретно объяснил Сарафанову свою простую жизненную позицию. Как всегда неожиданно, в комнате возникла Гульнара. На этот раз она материализовалась, когда для оживления сюжета потребовалось появление дополнительного действующего лица, хотя бы для того, чтобы оказать Сарафанову медицинскую помощь. Гуля действовала
– Что тут у вас, мальчики? Кто-то ночью ввалился? Я тоже у себя почувствовала модуляции, чуть с кровати не слетела. Где же он?
– В ее голосе сквозили любопытство и заинтересованность в знакомстве с новым персонажем.
Она осматривала разоренную комнату. Сарафанов оскорбленно молчал. Гульнара ахнула, увидев его разукрашенную физиономию, потом достала платок и стала обрабатывать рану.
– Неужели это он, новенький? Вот это да! Неужели правда?
– Он, он!
– наябедничал Сарафанов.
– Оба хороши, - сказал Вячик.
Гульнара бросила на Вячика поверхностный взгляд.
– Да ладно вам охать-ахать, ничего особенно трагического не произошло, а травма у него символическая. До свадьбы заживет.
Гуля и Сарафанов переглянулись.
– А ты-то откуда знаешь? Про свадьбу? Мы вроде никому еще не говорили.
– В смысле?
– Ну, откуда ты знаешь, что мы с Сарафановым решили пожениться?
– Когда это вы успели?
– Давно. Еще до того возмущения, когда появился ты. А что?
– Да нет, ничего. А потом?..
– А потом суп с котом. Перегородило, и привет, никак не могла на его половину проникнуть. Ума не приложу, что делать с этим пришельцем, неожиданно закончила Гульнара.
– Он даже чай унес, - канючил Сарафанов, осторожно трогая пальцами поврежденный профиль, - банка ему, понимаешь, понравилась!
– Ему было приятно находиться в положении жертвы, окруженному Гулиной заботой.
– Не обращай внимания. Мало, что ли, таких было. Пусть уносит, - уже вполне спокойно говорила тем временем Гульнара.
– Подождите! Как это - уносит?
– вмешался Вячик.
– Куда уносит? Вы же говорили, что здесь нет выхода! А он что же, все-таки взял и ушел?
– Сарафанов молчал, будто и не слышал вопроса.
– Так куда же он ушел?
– продолжал Вячик взволнованно.
– Я же сам проверял! Выхода нет. Куда же он делся?!
– Не ушел, а вошел, - вмешалась Гульнара, - вошел в самую сердцевину черной дыры. Глухо. С концами. Теперь ему отсюда вообще уже не выбраться...
– Что ж, поздравляю, в вашем полку прибыло, - заметил Вячик.
– Это все он, все Вячик, я знаю, - снова запричитал Сарафанов, - это он, потому что ему тут все чужое! Потому что ему все равно!
Где-то вдали опять послышался рокот очередной модуляции. Комнату тряхнуло. Сарафановский хрусталь зазвенел благородными переливами.
– Послушай, принеси-ка веник, -
– Так что, свадьба отменяется?
– Какая свадьба?
– сказали одновременно Сарафанов и Гульнара, оба искренне недоумевали.
Гуля покачала головой, Сарафанов многозначительно покрутил пальцем у виска. Повисла пауза. Похоже, во время модуляций действительно менялось не только расположение окружающих материальных объектов, но и что-то другое, необъяснимое. То, о чем говорила Гульнара, привычки, вкусы, мысли. Значит, и приязни-неприязни? Причем до такой степени, чтобы игнорировать меня и выходить замуж за хариуса, и наоборот? Так или иначе, вокруг была другая реальность, в которой Гуля и Сарафанов не собирались жениться друг на друге.
– Я хотел спросить - разве ты должна сегодня идти на работу?
– А ты что, хочешь, чтобы я осталась?
– Да, Гульнара, мне бы хотелось...
– Нельзя два раза входить в ту же реку!
– Так ты ж в мою реку даже по щиколотку не вошла!
– Тогда не называй меня этим идиотским именем!
Озадаченный происходящим, Вячик направился за веником и ведром. В ведре лежала пустая консервная банка. Баскетбольным движением препроводив жестянку в мусоропровод, он направился было дальше, но что-то заставило его вернуться. Он уловил, как загрохотала банка, как будто на листовое железо упала, потом донесся явственный всплеск.
– Вячеслав, где же ты?
– донесся до него голос Гульнары.
– Ты что, обиделся?
"Обиделся ли я?" - спросил себя Вячик. Он мог бы как угодно сформулировать свою душевную диспозицию, кроме, пожалуй, вот этого "обиделся".
– Одну минуту, я сейчас, - отозвался он и направился во Фландолу Гагнолу.
Подумав, Вячик захватил оттуда стопку старых журналов, пустую бутылку "Бифитера", останки Матвея, приволок все это к мусоропроводу и стал по одному спускать туда предметы. Стопка журналов произвела звук разбиваемого шифера. Останки Матвея вызвали топот, как будто вспугнули стадо антилоп. Бутылка чавкающий, засасывающий звук. Потом как будто с гор сошла средних размеров лавина. Пол снова дрогнул, где-то вдали загрохотало, впрочем, несильно. Похоже, на этот раз Вячик сам спровоцировал модуляцию, чего, честно говоря, не ожидал, поэтому слегка растерялся. Последствия не замедлили сказаться.
– Где ты шляешься?
– Гуля, не дождавшись Вячика, сама пришла на кухню. Давай быстрее, а то мне пора на примерку свадебного платья.
Впрочем, Вячик уже ничему не удивлялся. Для него важно было другое. Он подскочил к Гульнаре, поднял девушку на руки, закружил.
– Гуля, платье подождет! Послушай, я, кажется, нашел выход! Сначала исчез этот славянский шкаф, а потом я сам, понимаешь - сам произвел модуляцию! И теперь что-то должно произойти. Теперь я знаю, где искать! Может быть, так и нужно. Пусть все будет как намечено. Я уйду в прежнее Зазеркалье, ты выйдешь замуж за Сарафанова, вы построите общий сон, будете счастливы, и у всех все будет хорошо.