Вячик Слонимиров и его путешествие в непонятное
Шрифт:
Гульнара не сразу поняла, точнее - не хотела понять.
– Я сейчас тебе покажу!
– Вячик прихватил из кухни несколько пустых банок из-под маринадов, кастрюлю, дюжину ложек и вилок. Сделал движение, как фокусник, опускающий в шляпу часы, чтобы через секунду вытащить оттуда кролика. Так и есть! Гул разгневанных струн в ответ. Лицо Гульнары выразило замешательство.
– Чувствуешь?
– спросил Вячик, прислушиваясь к звукам.
– Но почему... именно здесь?
– почему-то шепотом, она недоверчиво и как-то брезгливо передернула плечами.
– Нельзя было найти в каком-то
– Можно! Но для меня выход именно здесь. Как же я сразу не догадался! Понимаешь, надо что-то выбросить, условно говоря, в мусоропровод! И самому произвести модуляцию! Самому подвинуть славянский шкаф. Тут, в дыре, каждый замкнут на внутренних догмах, привычке к заведенному порядку вещей, предрассудках и условностях, никому не нужных обязательствах, ложных ценностях, которые копил всю жизнь и таскает, как чемодан без ручки. И таскать надоело, и выбросить жалко. Вот что мешает нам летать, вот что мешает нам идти вперед! Мы сами создаем чеховский мирок, из которого в Москву просто не доехать! Чем не черная дыра? Весь этот груз, от него нужно освободиться, как освобождаются из тюрьмы. Иначе жизнь без исхода, замкнутая в себе...
– А дальше-то что?
– А дальше - всеобщее непонятное!
– Меня аж передергивает, когда я подумаю, какой ты избрал увлекательный способ, - сказала Гульнара и отвернулась.
На кухню протиснулся Сарафанов.
– Ну, ребятки, чем это вы тут занимаетесь? Кстати, Гуленька, тебе не пора?
– Смотри, он говорит, что нашел здесь какой-то выход. Через мусоропровод, и далее, во всеобщее говно, - с иронией сообщила Сарафанову Гульнара.
По лицу Сарафанова пробежала то ли ухмылка, то ли тень неопределенного внутреннего движения. "Бывает", - он с сомнением посмотрел сначала на Гульнару, потом на Вячика, затем на мусоропровод, у которого тот тем временем уже отверчивал болты, чтобы снять крышку.
– Не желаете со мной?
– Вячик сделал приглашающий жест.
– Я пас!
– Гуля схватилась за Сарафанова, будто Вячик хотел насильно спустить ее в канализацию. Сарафанов шагнул вперед и полузаслонил Гульнару плечом.
– Может быть, вы?
– предложил Вячик и Сарафанову.
– Без меня, - ответил тот.
– Подождем, пока рак на горе свистнет.
– И тебе не страшно?
– спросила Гульнара, выглядывая из-за спины Сарафанова.
– Ведь там неизвестно что может случиться, всякое бывает, - куда еще попадешь. Как с тем крысюком. Сначала ведь точно в говно, а потом... если и выплывешь - что если там просто другое, и совсем не такое симпатичное, как у нас?
Вячик уже заглядывал в воронку мусоропровода. На него дохнуло жутким могильным смрадом. Он представил себе зловонную бездну. "А вдруг там то же дерьмо?" - шевельнулась предательская мысль...
– Вячик!
– вдруг диким голосом вскрикнула Гульнара. В ту же секунду, еще не успев повернуть голову навстречу крику, Вячик получил страшный удар по затылку. В глазах потемнело, пол закачался. Все вокруг задрожало, плитки линолеума кинулись в лицо. Неужели Сарафанов?.. Тут в голове его грохнуло, и она рассыпалась вдребезги, как будто там взорвалась пресловутая посудная лавка.
13
В
– "Когда Маленький Принц достиг реки, он увидел там старика. Старик сказал:
– Я знаю, что ты храбрый Маленький Принц. Куда ты держишь путь?
– Я еще не обрел его, - ответил Маленький Принц.
– Как же ты искал его?
– спросил старик.
– Я искал его в мерах и числах, - сказал Принц, - но за пять лет так и не обрел его.
– Как же ты еще искал?
– усмехнулся старик.
– Я искал его в силе жара и холода, но за десять лет так и не обрел его.
– А потом как ты его искал?
– Я искал его в путях любви, искал тридцать лет и три года, но так и не обрел его.
– Так, - сказал старик, - если бы о пути можно было поведать другим, каждый бы и поведал прежде всего сыновьям и братьям. Но этого не понять, если внутри нет понимания главного. Если путь исходит изнутри, то не виден извне. И наоборот".[4]
Вячик очнулся. Возмущения, по всей видимости, продолжались. На часах по-прежнему была половина четвертого, но непонятно - дня, ночи, вечера или утра.
– Ты жив?
– выплывая из непонятного, Вячик услышал голос Гульнары. В голове звенело. Превозмогая боль, он открыл глаза и сел.
– Фу, как я испугалась, - вздохнула Гульнара и отставила кружку с водой.
– Что это было?
– приходя в себя, спросил Вячик.
Гуля кивнула на полку, которая лежала рядом. Раньше, он помнил, полка висела как раз над мусоропроводом. Вячик в то последнее мгновение как раз подумал, что это Сарафанов снял с нее какую-нибудь сковородку и решил вывести соперника из игры. Она-то и сорвалась. Сарафанов был ни при чем. Однако не мог упустить возможности сыпануть соли на рану.
– Очередная модуляция, - пояснил Сарафанов.
– Мы только что наблюдали наиболее показательную модель причинно-следственных связей, которые, как известно...
– Перестань!
– прервала его Гуля и снова обратилась к Вячику: - Я увидела, как чертова полка закачалась, крикнула, но ты не успел увернуться... Больно? спросила она, наклонившись и обдав его невыносимо родным запахом духов. Родным? Неужели в результате этих модуляций... Впрочем, он нашел в себе силы отстраниться.
Осмотревшись по сторонам, Вячик отметил, что и мусоропровода на прежнем месте уже не было. Гульнара пожала плечами: "Я тебе говорила, что здесь все часто меняется". Да Вячик и сам понимал это не хуже ее. Одна секунда сомнения - и все пропало!