Выбирая судьбу
Шрифт:
– Почему бред, просто каждый выбирает комфортный для себя климат, – с такой интонацией сказал обиженной, вот просто маленький ребенок.
– Мама, я хочу прокатиться на той горке, – пискнул мой ребенок, и подергал меня за руку, я тяжело вздохнула, но ответила честно.
– Пленникам не положено…
– Часто бывали в плену? – полюбопытствовал Гром.
– Первый раз, – гордо ответила я и даже нос чуть выше задрала.
– А так хорошо ориентируетесь в правилах… – издевается гад, я чуть прищурилась, - я тебя запомню.
– Мама, не надо его запоминать… – шепотом попросил сын, знает, чем это может вылиться.
–
– Что-то мне не комфортно, – ребенок насупился, а потом совсем на грани слышимости, – мама, а в плену не кормят?
Я думаю, что в плену могут и не кормить, и если я сама готова голодать, то сын у меня и так худенький, ради него могу и умолять дать еды и все тайны своего государства рассказать (хотя я ни одной и не знаю), но, если надо, тайны выдумаю и расскажу. Если от этого будет зависеть комфорт моего ребенка, я им целые поэмы выдумаю из тайн и все расскажу, в лицах и в подробностях.
– Давай немножко потерпим, – я наклонилась поправить свою шаль на сыне и шепнула это ему на ушко, он у меня мальчик умный, сразу кивнул и больше этот вопрос не задавал.
Домом советов оказалось одно из двух неопознанных мною зданий на краю площади. Пройдя через всю площадь, мы так никого из местных и не заметили, может у них тихий час? Войдя в здание, мы встретили первого местного жителя, помимо нашей группы сопровождения, это был огромный мужчина в летах (надо прекращать этому удивляться, они, видимо, все хорошо кушают или у них тут воздух особенный, но они все здоровые) с пушистыми усами, и ежиком седых волос на голове. Он посмотрел на меня из-под кустистых бровей, захотелось одернуть платье и вообще причесаться, такой пронзительный и очень строгий взгляд у него был. Но потом он опустил взгляд на Дани, и я увидела, как лицо сурового воина (я решила по определению думать, что они все воины, просто с такой мускулатурой сложно придумать им другое занятие) осветилось мягким светом (ну, это метафора), в общем он просто разулыбался и так забавно поднялись его брови, что захотелось хихикнуть (нервное). Надеюсь, они детей не едят, и это не гастрономический восторг.
– Откуда малыш? – это он у Грома, естественно, спрашивает, но мне, например, очень хотелось прокомментировать, что откуда и все дети…
– В плен взяли, – начал объяснять наш конвоир, но не успел.
Вот эта огромная туша с бровями, как заревет:
– Что? Вы там что, совсем ополоумели?
Я переглянулась с сыном и выразительно посмотрела на Грома, просто мужчина как-то сжался, выставил вперед руки и попытался что-то объяснить, да куда там.
– Мало я вас гонял! Да я с вас за такое семь шкур спущу, не посмотрю, что уже здоровые лбы! Вы там от этих людей заразились тупостью? – эх, за народ стало обидно, но он нас как бы защищает, значит, молчим, – Ребенок напуган, одет легко, а ведь там зима, наверное, он голодный! – и тут мой малыш скромно кивнул и уткнулся в мою ногу, мне вот тоже сына жалко стало, даже слезы на глаза навернулись, – А женщина вообще раздета, вы что, изверги?!
Он уже был впритык к Грому и просто трясёт его за грудки, тот бросал на меня умоляющие взгляды, я хотела их не заметить, продолжая жалеть нас с сыном, но вовремя вспомнила, что они нас спасли, значит, пришла
– Мы сами в плен сдались! – голосом святой мученицы сообщила я, Гром бровями предложил продолжить, мол, маловато информации для разъярённого типа, – нас там убить хотели, мы спасались, а они нам помогли, – вроде, все достоверно?
– Что? –теперь разъярённо смотрели на меня, может, он плохо понимает и ему надо несколько раз повторять, – Женщина, почему ваш мужчина вас не защитил? Или он пал, спасая вас? – торжественно так, аж не по себе.
– Папа умер давно, мама собралась выйти замуж, чтобы мы лучше жили, но тот барон оказался плохим, он хотел от меня избавиться, вот мама, спасая меня и бежала через лес, а там они, и вот мы тут, – сын, защищая меня, решил выпалить на одном дыхании нашу историю, а после еще сильнее в меня вжался, но при этом как бы прикрывая собой.
– Ты вырастешь сильным воином, – очень серьезно проговорил здоровяк, а потом уже мне, – преклоняюсь перед твоим мужеством, женщина, – а потом взял и действительно поклонился, капец!
– Ну, ты здесь разберись, а мне пора, – быстро протараторил Гром и умчался, сбежал, а мы остались.
– Как тебя зовут малыш?
– Дани, то есть Даниэль Вивальди, – пауза, – сэр.
– У нас нет такого обращение, так что оставь это. Меня зовут Вепрь, пойдемте я проведу вас на кухню, чтоб вы могли перекусить.
Видимо, мое имя мужчину не интересовало, но меня это не устраивает, может, они не хотят знать имя своей еды, так что нет, я уж перед походом на кухню тоже представлюсь.
– Меня зовут Хелена Вивальди, очень приятно познакомиться.
– Что же приятного в нашем знакомстве? – удивился здоровяк, на ходу показывая, куда нам идти.
Вот дикие какие-то.
– Вы нас покормите, а это приятно. А вообще у нас так при знакомстве говорят.
– Вот чудно, у нас так говорят, когда эта правда, а не необходимость, – мы зашли в огромную кухню, где возле окна стоял небольшой столик, за который нас пригласили присесть. А после мужчина стал носиться и выкладывать на стол столько еды, сколько нам не съесть при всем желании.
– Вы кушайте-кушайте, я сейчас еще пирог принесу, – я только кивала.
– Сынок, только много не ешь, – Вепрь услышал мои слова и возмутился.
– Женщина, пусть ест все что хочет, нам не жалко, а ему надо!
– Спасибо, конечно, большое, но вот только мы до этого не очень хорошо питались и от переедания ему может стать плохо, – признаваться в полунищенском состоянии не хотелось, но лучше объяснить все, у них, видимо, чуть другой взгляд на обыденные вещи, – но чуть позже, если вы разрешите, он еще поест. Лучше чаще, чем больше, – я постаралась улыбнуться, но улыбка получилась натянутая.
Мужчина стоял посреди кухни с пирогом в руках и хмурился очень сильно, глаз из-за бровей уже и не видно было, а потом так тяжело вздохнул.
– Малыш, слушай маму, но этот пирог тебе, и ты его съешь, если захочешь, но не сразу, – Дани, который уже осоловело смотрел на стол, наелся, плюс в тепле, его явно потянуло на сон, так что он только заторможено кивнул.
Я подтянула его табуретку к себе и примостила голову сына у себя на коленях, пусть отдохнет.
– Ох, дела, – тяжело вздохнул Вепрь и вытер ладонью скупую мужскую слезу, после чего выскочил из кухни.