Выбирая судьбу

Мороз Ольга

– Надеюсь, что да… – после, наверное, минуты молчания ответил он, мы все это время с сыном одними выражениями лица переговаривались, не понимая, что не так.

– А что может быть не так? – Дани облизал палец, увидел мое хмурое выражение лица и тяжело вздохнул.

– Если женщина захочет, то может высказать свой протест по поводу проживания родственников единственного.

– И часто такое бывает? – парень совсем с лица спал, но продолжал отвечать подробно.

– Когда мама умерла, через год папу выбрала женщина защитником, а еще через год, когда она стала его единственной, – ага, второй в списке единственных, – она потребовала, чтобы меня в доме

не было, что я уже взрослый.

– Когда это было? – спросила очень тихо.

– Пять лет назад…

То есть ребенку максимум десять лет, тут какая-та тетка, мачеха решает, что он ей мешает и выгоняет ребенка на улицу, а мужик счастлив - угодил единственной. Да, слишком сладкое это их отношение к женщинам, аж приторно. Козлы!

– Мне надо собрать свои вещи? – вот вроде и спросил, а больше утвердил и попытался сбежать из-за стола.

Как говорила моя кормилица, из-за этого стола еще никто голодным не сбежал!

– Сидеть! – грубовато, но тут необходимо, – ты еще не доел, это раз. Два, ты живешь в этом доме и точка, мы с Дани никогда не станем причиной твоего ухода отсюда, если уж что-то будет совсем плохо, то уйдем мы, – он с ужасом протестующе замычал, при этом, как сумасшедший, махая головой, – но, надеюсь, этого не случится.

– Не уходите, пожалуйста, от Кьелла, это будет слишком даже для него, – о как интересно.

– Да мы и не собирались, а ты давай ешь, а то больше говоришь, – я улыбнулась, когда мальчишка робко, а потом все более уверенно стал есть кусок пирога, при этом его лицо разглаживалось.

Значит, этого с ирокезом зовут Кьелл, хоть имя узнала, за практически целый день я так много узнала: имя своего защитника, считай жениха. Просто показатель знаний!

Когда мальчишки доели пирог, я скромно съела маленький кусочек (вкусный сладкий морковный пирог, надо бы узнать, кто печет, и попросить рецепт), Юнас повел нас знакомиться с домом и выбирать спальни. Дом небольшой, но очень хорошо спланирован и пусть в нем не хватает уюта, но это наживное. На первом этаже была кухня, которая символически была отделена от гостиной, где стоял стол, и пара диванов. Еще на первом этаже были ванная, кладовая, где стоял аппарат неизвестного мне назначения (впоследствии это оказался аналог печи, для нагрева воды) и каморка без определенного назначения. После входа в дом ты оказывался в маленьком коридорчике, налево была гостиная и все что мы уже рассмотрели, а направо еще одна дверь, где была не то мастерская, не то склад мужских очень нужных вещичек. Кроме этого на первом этаже находилась дверь на задний дворик с большой верандой, полностью застекленной, думала, будет очень холодно там, все-таки вокруг зима, но нет, она была вся светлая и теплая, с горячим полом, здорово.

На второй этаж вела спиральная лестница, которая выводила в небольшой круглый коридорчик с пятью дверями. Юнас, очень стесняясь, открыл дверь спальни хозяина дома, там была низкая кровать, шкаф, стол, заваленный бумагами и стеллаж, с хотелось бы сказать, книгами, но это было что угодно, но не книги в том виде, в котором я когда-либо их видела. Чуть заторможено обдумывая увиденное, вышли обратно в коридорчик и зашли в следующую дверь, это была пустая спальня с кроватью и шкафом и больше ничего, еще одна сестра-близняшка предыдущей комнаты, вот в следующей были личные вещи. И от того, как покраснел Юнас, сразу без слов стало понятно - это его комната.

Когда он попытался заикнуться, что, если я захочу он переедет на первый этаж, а так удивилась, где он там может разместиться, что не сразу отреагировала на его

слова, а вот потом меня прорвало. Эти комплексы надо на корню пресекать, иначе так и буду все время проживания здесь уговаривать мальчишку, что все хорошо, и он тут не лишний (если быть честными, тут лишние мы с Дани).

– Еще хоть раз заикнешься о том, что тебе надо куда-то съехать или переехать, или ты нам мешаешь, не посмотрю, что такой большой, накажу, будь здоров! – мальчишка огромными глазами смотрел на меня, я же, уперев руки в боки, хмурилась на него (к слову, даже этот ребенок выше меня на полголовы, страна великанов, а говорят, их не существует, ага, конечно).

Еще посверлив его суровым взглядом, развернулась и, как ни в чем не бывало, пошла смотреть последнюю оставшуюся комнату.

– Ох, не серди ее, Юнас, она в гневе страшна, это я тебе, как специалист, говорю, – сын прямо всем своим видом показывал, что он в этом деле изучения мамы давно не новичок, а мне хотелось хихикать, – было дело, я над девочками смеялся и их глупыми занятиями, считал, что быть девочкой легко, – тяжелый протяжный вздох, – мама показала, что быть девочкой - это каторга. Сначала я вставал вместе с ней, готовил завтрак, убирал, готовил одежду, после мы ели, я все убирал, мама уходила на работу, а мне необходимо было прочесть книгу – это мое занятие, а после чинить одежду, я шил, представляешь? – и столько трагизма, – после я гладил, потом вышивал, а когда мама приходила, мы опять готовили есть, убирали, мыли посуду, а потом я не уходил играть, нет, у них развлечение - это разные поделки, – сын закатил глаза к потолку, я же тихонько, вроде не замечая их, изучала пустую спальню, прислушиваясь к стенаниям сына, – так вот она заставила меня научиться рисовать, делать разные поделки, печь пирог и все это целую неделю.

– Как ты смог?

– На третий день я не чувствовал рук и ног, я уже не мог ничего делать, но мама не разрешила все бросить, я так и неделю пробыл девочкой, а в воскресенье я пошел и признался Миле, что быть девочкой самая сложная и тяжелая задача в мире, после мы стали друзьями и я всегда старался ей помогать, хотя бы оттащить белье в прачечную.

– Жутко… – тихонько проговорил этот взрослый ребенок и посмотрел на меня с опаской, я уже закончила изучение комнат и, веселясь в душе, смотрела на ребят.

– Так что будь благоразумным, не серди маму.

– Понял! А она все это умеет? – я решила, что пора вмешаться в разговор обсуждения меня, поэтому ответила сама.

– Да я умею шить, вязать, рисовать, готовить есть, убирать, следить за домом и хозяйством, женщины - универсальные существа, – смешок с налетом сарказма над собой получился веселым, – ты чему-то хочешь научиться? – вопрос был больше способом подтрунивать над мальчишкой, но он неожиданно ответил очень мудро.

– Конечно, ведь новые знания не бывают лишними, да и навыки могут пригодиться любые, а картины — это очень красиво, у нас только старик Молли умеет рисовать, – он немного смутился, я же решила помочь ему.

– Я с радостью покажу тебе, как рисую, может и вы с Дани со мной как-нибудь вечерком порисуете, а пока я выбрала себе комнату, что по поводу тебя, Дани? Со мной или отдельно? – я знаю, до этого мы всегда спали в одной комнате, она у нас в принципе одна была, но сейчас у него есть выбор. Все-таки он мальчик и уже не совсем маленький (для меня он все та же кроха, но надо быть разумной).

– Можно мне отдельную, но рядышком с тобой.

Две рядом были только те комнаты, что между комнатой хозяина и Юнасом, что же, значит, будет так.