Выбор богов
Шрифт:
Несколько томительных минут слышен был только шум ветра в кронах деревьев. Внезапно поднялась целая какофония омерзительных звуков. Казалось, тысячи огромных птиц заголосили разом, издеваясь над путниками сумасшедшим смехом. Люди резко вскинули оружие, испуганно озираясь по сторонам. Нервы у всех были напряжены до предела.
Один из моряков не выдержал и, подняв с земли суковатую палку, с силой метнул ее в заросли леса. В ответ захлопали сотни крыльев, и над верхушками деревьев взметнулся еще более яростный гомон птиц.
Отряд затаил дыхание. Ибо зрелище мертвых серых тел, высушенных неумолимым течением времени, не вселяло в моряков бодрости, навевая тоскливые мысли о бренности всего живого. Но оглушительный гвалт, нежданно-негаданно поднятый пернатыми обитателями
Атлант повелел удвоить внимание, но его спутники и без того были настороже. Оставалось только гадать, что за странная напасть приключилась с этим лагерем и почему около десятка мужчин, навечно уснувших у костра, не съедены дикими зверьми.
Кулл неприязненно поморщился при мысли, что с ними могло случиться нечто подобное.
Морские бродяги, минуя загадочную лесную стоянку, направились дальше. Отряд прошел немногим более мили, и совершенно неожиданно заросли кончились.
Северянин стоял на живописной опушке. Отсюда хорошо просматривалась широкая равнина с темной цепью горного кряжа над горизонтом, чьи высокие неприступные вершины, утопающие в синеве небес, были покрыты снежными шапками ледников. Над грязной макушкой одной из гор курился черный столб дыма. Моряки, сбившись в плотную группу, настороженно оглядывали открывшееся пространство.
Заремба вскинул саблю и указал ею в западном направлении.
— Глядите, — крикнул он.
Посреди равнины, утыканной странными уродливыми статуями, изображающими какого-то кошмарного бога, высились остатки грандиозного каменного дворца. Его полуразрушенные, высокие стены были облицованы глазурованными плитами, ослепительно блестевшими в солнечных лучах. Остатки некогда величественной колоннады поддерживали сооружение со всех сторон. Прямо ко входу в это циклопическое строение поднималась гигантская лестница, сложенная из тысячи широких ступеней. По обеим ее сторонам стояли высокие сторожевые башни, подножия которых были в изобилии усеяны костями и черепами людей и животных.
— Не нравится мне все это, — пробормотал Пекун.
Моряки недовольно заворчали, суеверно относясь ко всякому, кто способен накликать беду.
— Заткнитесь, ребята, — сердито сказал им тураниец. — Замолчите, пока я сам не заткнул ваши глотки.
Атлант оперся сапогом на поваленный ствол дерева и долгим изучающим взглядом посмотрел на равнину.
В самом деле, чем-то зловещим веяло от этого места, но ничего явно опасного не происходило. Положив ладонь на рукоять топора, Кулл решительным шагом направился в сторону дворцовых развалин. За ним последовали его люди. Но не прошли они и половины расстояния, отделяющего их от таинственного сооружения, как земля, по которой они шли, вздыбилась и, словно по волшебству, прямо из нее появился многочисленный отряд звероподобных людей, которые с ужасающими криками набросились на растерявшихся моряков.
Застигнутые врасплох люди ожесточенно защищались, однако у нападающих было численное превосходство. Первым как подкошенный упал Пекун, не успев издать ни единого звука — длинная, черная стрела с белоснежным бархатистым оперением вошла в его левый глаз. Тураниец, увешанный бесчисленными телами врагов, свалился, хрипя проклятия, пока чья-то тяжелая сабля не перерезала ему горло. Немного в стороне, окруженные сборищем размалеванных недругов, неистово бились Плывун и Гримлин. Они подбадривали друг друга яростными боевыми криками, но не прошло и минуты, как двух старых приятелей буквально изрубили на куски. Люди падали один за другим, оглашая равнину предсмертными стонами. Кровавая бойня продолжалась недолго. Морякам не оставили шансов, их безжалостно убили одного за другим. Только возле большой каменной статуи уродливого божка, воткнутой в землю скособоченным столбом, все еще кипел жаркий бой. Волна нападающих дикарей раз за разом откатывалась от громадного разъяренного воина, чье мрачное, искаженное битвой лицо не предвещало им ничего доброго. Его широкую спину надежно защищал не менее сильный воин, кожа которого отливала удивительным черным блеском. Бисеринки пота, смешиваясь с алой кровью, бесшумно падали на землю, отсчитывая быстротечные
Первая волна нападающих мало-помалу иссякла. Не желая больше понапрасну терять своих сородичей, дикари поспешно отступили. В тесном кругу, окруженные со всех сторон враждебными взглядами, остались стоять два огромных воина, их разодранная в клочья одежда была щедро забрызгана кровью. Тяжелое дыхание противников с хрипом вырывалось из полусотни глоток. Раздался резкий гортанный выкрик, и воздух почернел от плотных охотничьих сетей, сотканных из толстых грубых веревок, обильно пропитанных какой-то пахучей клейкой дрянью. Пара гигантов не успела ничего предпринять, их буквально забросали этим нехитрым, но эффективным оружием, полностью обездвижив.
Все было кончено, битва стихла. Низкорослые, мохнатые победители торжествующими криками огласили равнину. А уже через мгновение на Кулла и Зарембу навалилась целая куча озлобленных существ, желающих поквитаться за убитых товарищей. Атлант поджал колени к груди и скрючился от боли, стараясь прикрыть наиболее уязвимые места. Шкипера лупили особенно зверски, видимо за удивительную черную кожу и белозубый оскал, но он стойко сносил тяжкий град ударов и жуткий мордобой. Вволю натешившись над беззащитными пленниками, их крепко-накрепко опутали веревками и, надавав подбадривающих пинков, резко поставили на ноги. Ссора из-за оружия, вспыхнувшая при дележе добычи, была быстро улажена наиболее сильными представителями своего народа. При этом чужеземцам вновь крепко досталось: их и на этот раз не забыли щедро попинать ногами по ребрам и наградить злобными зуботычинами. В какой-то момент атланту удалось извернуться и от всей души въехать сапогом в лицо одного из обидчиков. Заремба тоже не остался в стороне, и его кучерявая голова протаранила живот наиболее старательного молодца. Тут уже началась настоящая свалка, и каждый дикарь норовил опустить свой кулак на головы строптивых пленников. Если бы не резкий окрик предводителя, возможно, двух здоровяков забили бы до смерти.
Главарь что-то повелительно вскричал, и пришельцев оставили в покое. Оба воина медленно поднялись с колен и, шатаясь из стороны в сторону, распрямили спины. Несмотря на кровавые подтеки и обильные синяки, они возвышались над толпой дикарей, как два здоровых колоса среди пожухлых сорняков. Тяжелые липкие сети, чьи многочисленные концы находились в руках победителей, надежно удерживали их на месте. Звероподобные люди о чем-то коротко посовещались, оживленно размахивая руками. Их покрытые густой шерстью тела и разукрашенные боевыми рисунками лица выглядели отвратительно. Часть туземцев подобрала убитых и раненых соплеменников и ушла в сторону леса. Оставшиеся, гудя пчелиным роем, окружили пленников. Самый рослый из них выкрикнул что-то гортанное и указал Куллу в сторону дворца.
— Капитан, эта скотина хочет, чтобы мы двигались к той позолоченной лачуге, — хрипло сказал шкипер.
— Неужели? — свирепо огрызнулся северянин. — А я-то думал, что нас сейчас обнимут как желанных родственников после долгой разлуки!…
На разбитой скуле Зарембы расцвел багровый синяк. Кулл выглядел не лучше. Но оба израненных воина были полны решимости при первой возможности вцепиться в горло врага.
Под бдительным присмотром пленников повели к руинам дворца. Позади остались окровавленные останки убитых моряков. В высоком небе, прямо над ними уже медленно кружили стервятники, казавшиеся с земли черными точками.