Выбор – быть человеком!
Шрифт:
Потом принеслись мои целители, обуреваемые супер-идеями по развитию целительской школы. Этих посадила с собой за стол, ужинать. Они, хоть и тушевались немного перед бароном и прочими нашими ближниками, но высказали пару здравых предложений (плюс восемь сомнительных и ещё штук пять безумных). По всему выходило, что нужно как можно раньше вычислять и развивать целительский дар. Да это и к любому дару, в принципе, относилось. Чем раньше начаты специальные тренировки — тем мощнее и разнообразнее будут умения взрослого мага. Иначе дар имел все шансы… захиреть, что ли? Как росток, недополучивший в начале своего жизненного рывка воды и света. Ну и тепла там…
Короче, перерос
Про магическую специализацию, кстати, нужно отдельно сказать. Попросив у Лели в своё время дар видения душ, я собственно видением и простейшим целением и ограничивалась. И вот буквально недавно обнаружила, что если пошевелить обнаруженный зачаток даже дара, он начинает расти куда быстрее. До сих пор (по нашим наблюдениям), магический дар прорывался у подростка или даже взрослого спонтанно после какого-либо усилия (а ещё лучше сверхусилия) или стресса. До этого он как бы созревал подспудно, никак себя не проявляя. И дальше он мог развиться, вырасти — или нет.
Возможно, и мой дар тоже подрастал постепенно, потому как внезапно я поняла, что при должном усилии могу рассмотреть не только сформированные дары, но и ростки магических способностей у детей лет десяти, и даже совершенно прозрачные зачатки возможных даров, начинающие едва проклёвываться к семи-восьми годам. И вот этот намёк на будущий дар можно было пустить в рост, подтолкнуть, пошевелив. В тонком плане это выглядело именно так, вроде как кустик окучил. По-другому я не смогу вам объяснить.
Пришлось срочно пересматривать всех детей и по возможности взрослых. Упрела я с этой диагностикой, конечно. Зато теперь у нас был список потенциальных магов и головняк по поводу: как это всё дальше развивать?
Как и всё прочее, концепцию магических классов сочиняли на ходу. И в эти классы детей, получается, надо было распределять вовсе по третьим группам… И если первые два пункта наших школьных планов могли быть беспроблемно реализованы по деревням — а кроме Малахита активно достраивалась и готовилась к заселению вторая, ещё большая деревня (та самая, в восьми километрах на восток, потом подробности расскажу) — то где набрать в каждую деревню и посёлочек столько разных магов, да ещё чтоб не просто магов, а со способностью к преподаванию? Ведь одно дело — специалист, и совсем другое — учитель. Это вот по спортсменам хорошо видно. Не каждый хороший тренер показывает выдающиеся личные результаты, и далеко, далеко не каждый хороший спортсмен способен быть тренером; едва ли один из двадцати.
Значит, что? Для магических классов остаётся остров.
Ладно, Малахит под боком. Через мост (к сентябрю точно будет мост, это даже не обсуждается) перешли — и тут. Даром что сам мост полтора километра с хвостом, но это фигня. А если деревня далеко, что делать? Отправлять детей одних, через лес? Не вариант совсем. Три очевидные причины: дикие звери, монстры,
Был вариант придумать что-то типа сессий, на неделю раз в месяц — решили: плохо. Дети же. Такие огромные промежутки по времени — вылезут жуткие косяки, неправильно понятые вещи и всё такое. А вот если пять дней, начиная с воскресенья — дома, потом в четверг вечером приезжать на остров (можно, кстати, какую-нибудь оказию посреди недели приурочить, чтоб конвою не впустую мотыляться), и полноценных два с половиной дня: пятница, шестница (которую иногда ещё называют шестериком или шестерёнкой, шестерицей) и половина субботы до обеда — практикум по магии, ну и заодно всякого общественного можно напридумывать или там попробовать себя в разных профессиях, немагических. А вдруг ещё дар проявится? Чем больше вариаций мы даём ребёнку — тем больше шанс раскрытия второго-третьего (а у особых счастливчиков — и четвёртого) умения.
Значит что? Значит, нужно срочняк расселять семейных, освобождать общежития под детские комнаты. Ночевать-то приезжим где? С другой стороны, почти сорок семей должны к концу августа переселиться в новый посёлок, Бирюзу. Так что вопрос с комнатами должен был решиться сам собой. Теперь надо было о ротации педагогов думать. И, может быть, о новых кадрах. Вот вам и задача: думайте!
На этой радостной ноте я выпроводила всё собрание и спустилась из обеденного зала во двор. Там, я уж вскользь упоминала, у нас была такая специальная беседочка со столом и лавками по кругу, в которой мы по теплу вечерами разгребались с остатками дневных забот.
А в беседке нас уже ждали три наших социнспекторши с толстенными папками! Вова сразу развернул лыжи и слинял на строительство к Федосеевым, и я его даже не осуждаю. Я бы тоже предпочла сбежать, но больше бросить на амбразуру было некого — нас же с ним двое официальных опекунов, так что пришлось встретить испытание лицом к лицу.
Вроде бы, процедуры официального оформления документов по усыновлению Маргаритиных короедов и всех старших, кто баронскими указами был по прошениям определён в семьи, почти подошли к концу. Остались последние согласования — и хотя бы от глупых нападок касательно торговли детьми и тому подобного мы будем прикрыты. Наверное. Мда.
Казалось бы: да какое нам дело до всех этих склок? Они же остались на другой планете?
Да, можно было бы совсем забить. Плюнуть и растереть.
Если бы мы жили как некоторые старообрядческие общины, которые в новом мире, как это ни странно, нашли своё спасение: ушли — и положили на всё огромный болт,– тогда да. А поскольку у нас были свои планы — и торговые, и общественные — приходилось некоторым образом делать дипломатию. И оформление необходимых бумаг по усыновлению — это было нечто вроде реверанса в сторону официальных государственных структур. Дескать: да-да, мы вас уважаем, все дела. К тому же, у нас было целых три дамы, которые ещё и зарплату от органов за это получали; так что, как говорится, нам сам бог велел (уж какой — не знаю, сами разбирайтесь).
Короче, Олеся, Лида и Антонина были вооружены папками размерами с фолианты, и мне пришлось какое-то время посвятить внедрению в их бюрократические глубины.
— Ну что, девочки — вроде, всё нормально. Там ещё на шестерых детей прошения по усыновлению пришли, мы дали согласие, но попросили притормозить с объявлением пару недель. С божьей помощью этих оформим, — я хлопнула ладонью по папке, живо напомнив себе Арамисова монастырского наставника из «Трёх мушкетёров», — дальше по накатанной пойдёт.