Выбор цели

Шорников Александр Борисович

– Вот так!
– произнес он и полюбовался своей работой.

Положив под голову раненого мягкие шкуры, Сергей вытащил свою запасную флягу, и слегка приподняв голову раненого, приложил к его губам. Тот жадно припал к фляге, несколько раз шумно затягиваясь, потом вдруг закашлялся и открыл глаза. Оглядевшись вокруг затуманенными глазами, раненый обмяк и вновь впал в забытье.

Землянин накинул на него потрёпанную медвежью шкуру и, спрыгнув с фургона, вновь взял в руки щит. Часа через три найдя подходящую поляну с родничком, он скомандовал привал. Проследив за приготовлением пищи - женщины уже потихоньку

постигали основы кулинарии и гигиены, сегодня он остался доволен их результатами. Вскипятив в своём котелке, пару литров воды, он накрошил туда чаги и оставил настаиваться.

Подошедший Гафт принюхался к содержимому котелка.

– Это что чай что ли?.

– Нет, это напиток из тех наростов, которые вырастают на берёзе. Это я сделал для нашего жреца. Как он там?.

– Да ничего жив вроде.
– пожал плечами Гафт.
– Недавно просил пить. Напился и вновь уснул.

– Это хорошо. Пускай, спит - Никитин приподнял крышку котелка и помешал кинжалом плавающие тут и там комочки.

Светило уже зашло.

Все вокруг начали укладываться на отдых, только шесть человек часовых, попарно, размеренно двигались внутри кольца фургонов, вглядываясь в ночь. Неожиданно на тракте послышался шум, часовые насторожились, и стал пристально смотреть туда. По тракту проехало несколько фургонов. Вскоре скрип их колёс затих вдали.

Часовые расслабились и вновь принялись наматывать круги внутри фургонов, время от времени резко меняя направления движения, что бы не дать противнику застать себя врасплох. Землянин вскоре собирался усилить дозоры сторожей собаками, но пока никак не получалось, пара купленных щенков, вскоре умерли непонятно от чего.

– Как только освоимся на месте, нужно будет их вновь завести - подумал он и зевнул.

Воздух вокруг звенел от трелей насекомых, налетавший ветерок приносил с собой ночные ароматы. Из одного фургона, где ехали крестьянские семьи, послышалась колыбельная. Ласковый женский голос монотонно повторял несколько одних и тех же фраз

Сергей вновь зевнул, ещё немного посидел, глядя в огонь и, захватив с собой котелок, отправился в свой фургон спать.

Раненый вёл себя на удивление тихо, только ближе к утру хриплым голосом попросил воды. Никитин поднёс к его губам флягу, и тот сделал несколько глотков. Дождавшись, когда больной напьётся, Сергей убрал флягу и ладонью попытался определить температуру. Температура несколько спала, но лоб жреца всё ёщё был горячим.

От этого прикосновения раненый открыл глаза и уставился на него.

– Где я нахожусь парень?.
– хрипло сказал он на торговом.

– У друзей.
– коротко ответил Сергей и протянув ему флягу с настоем чаги попросил выпить несколько глотков.

Жрец хотя и морщился, но послушно выпил два глотка.

– Ты кто - целитель?.

Никитин пожал плечами.

– Я и целитель, в том числе..
– неопределённо ответил он.

– А ..
– раненый потерял интерес к разговору и закрыл глаза.

Землянин ещё немного посидел около него. Спать особо не хотелось, из-за горизонта уже показался край светила. Неподалёку тихо переговаривались охранники, со стороны тракта то и дело слышался стук копыт и скрип повозок. Сергей потянулся, одел сандалеты и рывком перебросил тело через борт фургона. Сторожа резко дёрнулись,

но, узнав его, расслабились.

– Ну как прошло ночь?
– поинтересовался Сергей.

– Нормально, кер никто не лез. Правда, под утро какой-то зверь, пытался подползти поближе. Ну Янт, - он кивнул в сторону парня, который вертелся около женщин, разводивших огонь под котлом - запустил в него копьём, тот и убежал. Больше ничего интересного.

– Понятно. Молодцы!
– похвалил их Никитин.

Он выскользнул за внешнюю сторону кольца фургонов и пустился, бегом наматывая круг за кругом. Стражи провожали его спортивные упражнения, ленивыми взглядами и зевками, весь отряд уже привык к странностям своего капитана и не обращал внимания на это. Плата шла стабильно и в оговоренный срок, кормежка была неплохая, правда было несколько скучно, но Никитин и Медведь по возможности старались развеять им эту скуку.

Вот и сейчас Медведь, выглянув из своего фургона, задумчиво проводил взглядом своего командира, занимающегося бегом в одиночку, потом в мозгу у него, что-то щелкнуло, и он заорал на весь лагерь:

– Подъём!. Подъём ленивые бездельники!.

Из фургонов начали выскакивать ещё не пришедшие от сна дружинники. Многие были полуголыми, но все с оружием. Всё начали оглядываться в поисках врага и не найдя его начали удивлённо коситься то на невозмутимо наматывающего круги командира, то на посылающего на их головы проклятия Медведя.

– Вы тупые олухи!. Появившиеся на свет в результате недоразумения!. Живо пристраиваетесь за командиром и бегом. Бегом говорю вам!.

За Никитиным тут же с руганью и шутками начали пристраиваться дружинники, некоторые выскочили, в чём мать родила, и их товарищи комментировали всё это грубыми шутками.

– Куда бросил щит ты Гнус!. А ну поднять и бегом!. А ты...- временами раздавался зычный рёв Медведя, который присев около костра наблюдал за их утренней разминкой.

Со стороны тракта за их утренней гимнастикой с ужасом наблюдали проходящие и старались побыстрее пройти этот опасный участок. Никитин их вполне понимал - целая толпа психов с оружием бегает вокруг фургонов непонятно зачем.

Сделав ещё десять кругов вокруг фургонов, Никитин, наконец, остановился. Следом за ним остановились и все остальные. Многие особенно тем, которым повезло выскочить с тяжёлым щитом, хрипло дышали.

Большинство наёмников были босы. Дав бойцам минут, пять передохнуть. Никитин скомандовал лечь и отжиматься. Отжаться нужно было минимум пятьдесят раз, Медведь внимательно следил за этим, переместившись к ним поближе. Сергей одолел семьдесят отжиманий. Сотенную планку преодолело только десять бойцов.

За их дальнейшим соревнованием все следили с напряжением и подбадривали их радостными криками. Победил боец по кличке Дубина. Насколько помнил Никитин, это звучное прозвище он получил, когда пришёл наниматься, имея из оружия только одну дубину - правда, довольно большую. Теперь он получил вместо дубины большой топор, но прозвище осталось.

Несколько проигравших бойцов закричали, что это нечестно, мол, они бежали с тяжёлыми щитами, он им оттянул руки, а победитель бежал налегке. Никитин пообещал, что в следующий раз всё будет по-честному. Победителю вручили мелкую серебряную монету, и все отправились завтракать.