Выбор Донбасса
Шрифт:
Юрий оборачивается — к ним бежит Борис…
Борис. Вам нельзя здесь оставаться! Уезжаем!
Юрий. Борис! Ну, скажи им, что ты меня не видел, что я уже ушел!
Смотрит умоляюще на Седого, но тот с сожалением мотает головой.
Группа уходит. Но как–то странно уходит — она не исчезает в «зеленке», а поднимается вверх, двигаясь по невидимой дороге, уходящей, чуть петляя, в небо…
Настя и Рыжеволосый оборачиваются и машут
Настя (кричит). Уходите! Вам нельзя с нами!
Махнув рукой еще раз, она тоже поворачивается и догоняет группу…
Голос Давида. …Георгий, уезжаем, Ираклий ждет…
Конец сна Юрия
Комната в пансионате — утро
Давид осторожно трогает Юрия за плечо…
Давид. Идем, Георгий, пора…
База батальона «Айдар». Пансионат — утро
Юрий выходит с Давидом на крыльцо…
Ираклий стоит около броневика, разговаривает с немолодой женщиной…
Увидев Юрия, Ираклий кивает ему на машину: «Садись!»
Юрий садится на «свое» место, укладывает костыли, прислушивается к разговору — женщина и Ираклий говорят по–грузински.
Женщине лет 45–50, невысокая, худощавая, в камуфляже, в берцах, но — все это сидит на ней достаточно элегантно, губы ярко накрашены, в ушах — большие серьги, на шее — большой крест УНА–УНСО [8] .
Ираклий садится в машину, женщина по–грузински желает Ираклию и сидящим в машине Давиду и Юрию счастливого пути, отходит в сторону.
Юрий внимательно смотрит на нее.
Ираклий (Юрию). Узнал?
Юрий. Нет, но лицо — знакомое…
Ираклий. Это же Додо Гугешашвили, из «Мхедриони»[9], это ее третья война, воевала в Абхазии, командовала там женским батальоном, несколько раз была ранена… Сейчас тут, в «Айдаре», инструктором. Хочешь, познакомлю?
Юрий. Да нет, спасибо. С меня хватит «Профессора» — я слышал, что она была не очень ласкова с пленными, в Абхазии. Руку кому–то отрубила…
Ираклий. Да, ты, пожалуй, прав, ей лучше не знать о тебе.
Броневик трогается с места…
Ираклий (протягивая Юрию «балаклаву»). Надень, пока будем выезжать.
Коридор больницы в Мариуполе — день
Незнакомый мужчина, Ираклий, Юрий и Давид идут по коридору.
Мужчина (с грузинским акцентом,
Врач и Ираклий входят в кабинет.
Давид и Юрий присаживаются на стулья в коридоре.
Из кабинета выходит медсестра — молодая еще женщина, лет тридцати пяти, садится на стул у противоположной стены.
Медсестра (ни к кому конкретно не обращаясь). Думали на колени нас поставить?
Юрий (с интересом). А что — не поставили?
Медсестра с удивлением смотрит на его улыбающееся лицо.
Медсестра. Вы же ненавидите нас….
Юрий (еще шире улыбаясь). Ненавидим….
Медсестра (всё больше раздражаясь). Ну, так а что ж вы, раз так ненавидите — не оставите нас в покое? Дайте нам самим решать, как нам жить и с кем дружить!
Юрий (влюбленно глядя на медсестру). Не, не дадим!
Давид озадаченно переводит взгляд с Юрия на медсестру, пытаясь понять, что здесь происходит…
Дверь кабинета открывается, выглядывает Ираклий.
Ираклий (Юрию). Зайди.
Больничный кабинет — день
Юрий заходит в кабинет. За письменным столом в белом халате сидит врач, это тот же мужчина, который их сюда привел.
Врач. Имя, фамилия?
Юрий вопросительно смотрит на Ираклия.
Ираклий (врачу). Георгий Георгадзе.
Врач (подняв глаза на Юрия). Вы грузин?..
Юрий. Тбилисели вар, батоно.
Титр–перевод: Я из Тбилиси.
Врач. Профессия?
Юрий. Поэт.
Ираклий. Пулеметчик.
Врач смотрит с тоской на Ираклия.
Рентгеновский кабинет — день
Рядом с рентгеновским столиком — носилки на колесах. На носилках лежит Юрий, совершенно голый.
Над ним стоит уже знакомая нам медсестра, с жалостью смотрит на большие темные синяки, кровоподтеки и раны на ногах и на теле, на его распухшую сине–зеленую левую ногу….
Юрий пытается натянуть на себя простыню, на которой он лежит.
Медсестра. Лежите уж!
Юрий (натягивая простыню). Нет! Мне еще вас на колени ставить…