Выбор, который делают за нас
Шрифт:
Мои опасения оправдались, когда Аня вернулась ко мне. Вот только нежный овал лица моей невесты, который всегда радовал великолепным загаром, сейчас был бледен. Глаза девушки блестели, а на скулах выступил румянец. Да и по ней было видно, что девушка не может найти себе место, от того, что её что-то беспокоит. Линн пожала её локоть, который держала всё то время, пока они шли до нас. Это сразу мне подсказало, что не ядовитое жало американки виновато в подавленном состоянии Ани.
— Пойдем, пройдёмся, — взял я свою невесту за руку.
Мы направились вдоль зала и как только достигли подходящего
— Что случилось?
Аня с отчаянием метала взгляды на окружающее пространства, видимо мечтая о побеге, да вот только, место, где мы стояли было тесновато, и по этому, я перекрывал все пути отступления своей невесте.
— Она сказала, что беременна и ребёнок твой, — вцепилась в лацканы моего смокинга, прошептала Аня.
— Кто? Линн? Тогда она как минимум должна быть слонихой и готовиться к родам, причем по факту уже должна была родить, ведь я не знаю таких животных, кто может вынашивать плод, больше слонов.
— Да не Линн, а Вяземская!
Нанесла свой удар мне Аня. Причём удар был, хорошо рассчитан. Я не помнил, предохранялся ли с ней, в ту ночь. Но, по сути, Аня только что сломала все планы Дианы. Ведь я теперь знаю, каким оружием эта маленькая сучка собралась со мной бороться.
— Когда она эта сказала? И что именно? — прижал я к себе девушку, которая вот, вот должна была разрыдаться.
— Что у неё задержка и срок еще маленький, но как только срок станет больше, и это смогут подтвердить врачи, ты будешь должен на ней жениться. Скажи мне, ты действительно так и поступишь? Женишься на ней из-за ребёнка? Ведь он твой, да?
Аня уже больше не сдерживалась её прямо колотило от рыданий. Она уткнулась лицом в мой пиджак, усердно сдабривая его слезами. А у меня на языке вертелись не лесные эпитеты в адрес Вяземской. Знала же сука, как испортить такой день. Поняла ведь, что единственный способ до меня добраться, только через мою невесту. И какого чёрта, Анита отправила им приглашения на помолвку?!
Сильнее прижал к себе девушку, сам не зная как же её успокоить и уверить, что всё, то, что сказала Диана бред. И того, что она хочет, никогда не будет. Вот только, как бы Аня не сочла меня последним поддонком, потом. Но и деваться мне было некуда. Поэтому, поцеловал девушку в висок, отстранил от себя, так что бы была возможность заглянуть в её глаза.
— Послушай меня, — когда понял, что Аня уже не рыдает, но всё еще всхлипывает, при этом жадно ловя каждое моё слово, продолжил: — Ты, возможно, сочтёшь меня, … — я попытался подобрать эпитет по мягче, но ничего в голову не приходило, — не знаю кем, но я не собираюсь жениться на Вяземской! Никто, слышишь! Никто, не разлучит нас с тобой! А мой ли это ребёнок? Я понятия не имею, возможно, конечно, что так. Но признавать его я не собираюсь. Поняла? — дождавшись утвердительного кивка уже от успокоившейся Ани, вдруг услышал.
— А если она обратится в суд, это же пресса, скандал…
— Мне плевать! Докажет, что ребенок мой, так и быть. Дам ей денег, раз она так их хочет.
Сам же пытался понять реакцию Ани. Видимо всё же, ей безразлично моё отношения ко всей ситуации.
— Я буду с тобой, что бы, ты не решил, только не бросай
У меня на душе отлегло. Именно это чувство больше всего меня поразило. Неужели для меня так важно всё то, что говорит и чувствует Аня? Именно её слёзы вызывали желания найти Вяземскую и придушить, за то, что смела, испортить такой день для моей невесты!
— Я тебе обещаю, что никогда тебя не брошу, не придам и всё прочее, — улыбнулся я девушке пораженный своими открытиями.
Аня обняла меня, было видно, что она хотела, что-то ещё сказать, но сдержалась. Видимо пока не время. Ещё минут десять мы простояли, так обнимаясь за плотными шторами, пока не услышали деликатное покашливание.
— Вы так и будете там стоять? Время тостов, — оповестил нас папа.
— Да конечно, только Ани нужно поправить макияж, — щелкнул по носу свою невесту и мы с отцом проводили её до женского туалета.
Отец всё время оглядывался по сторонам, явно кого-то выискивая. Я же собрался с духом, что бы оповестит отца о готовящемся ударе.
— Вяземская в залёте, говорит, что от меня.
Брови папы оползли вверх, он внимательно осмотрел пространство вокруг нас, убедившись, что бы нас никто не подслушивал, сказал:
— Сколько она хочет?
— Понятия не имею, она оповестила о своём положении Аню.
— Ага, — задумался папа, — теперь понятно чем вы занимались за этой шторой. Мы решим эту проблему позже, — он потёр переносицу. — Я не могу найти Кирилла, как бы он не наломал дров сегодня.
— Так он же был с нами, когда мы встречали гостей, — удивился я, вечер готовит много интересного, оказывается.
— Был, — кивнул отец, — но потом уехал, сейчас я понятия не имею где он, и появится ли здесь сегодня. — Он ещё какое-то время стоял, молча задумавшись, а потом продолжил: — Ладно, ждём вас в зале, попробую дозвониться до него. Может он уже вернулся, мало ли какие непредвиденные обстоятельства возникли.
Папа достал свой смартфон и, набирая номер, скорее всего Кирилла отправился к гостям. А у меня возникло уверенное чувство, что выходка Вяземской сегодня не последний сюрприз. И очень надеялся, что, Кирилл не наделает глупостей. Хотя с моей стороны полагаться на надежду ещё большая глупость.
Аня снова улыбалась, не натянутой улыбкой, какой пыталась казаться счастливой, после их возвращения с Линн из дамской комнаты. А открытой и счастливой. Вот что значит пообещать девушке целый мир. Хотя, я относился к таким обещаниям не серьёзно, но для себя решил, что не хочу больше видеть её слёзы, и, то как она пытается скрыть подавленное состояние из-за меня. Именно поэтому данное обещание постараюсь выполнить, чего бы мне это не стоило.
Учитывая что Кирилла, так и не нашли, даже отец не смог до него дозвониться, право первого тоста на себя взял папа. Приглашенные политики и бизнесмены со своими дочерьми, сыновьями, любовницами, взяли нас всех в плотное кольцо. Шампанское разносилось официантами, так, что бы ни один из гостей не оставался на долго с пустым бокалом. Родители стояли в стороне от нас, только отец вышел, вперёд призывая всех сохранять тишину и начал свою речь.