Выбор павшего. По следу памяти
Шрифт:
Ой-ей…
Погрустнев (ведь, как и всякая нормальная девушка, всегда хотела быть красивой, в каких бы условиях проживания ни оказалась, но — поди ж ты…), я привычно полезла в рюкзак за сигаретами. Ну, елы-палы… Нет, я так не играю, товарищи! Мало мне закончившейся отравы — я еще и пачку почему-то до сих пор не выкинула! Курить хочу-у-у… Хоть на стенку лезь, честное слово… И то — не факт, что полегчает.
Ужасть…
И вместо утреннего перекура пришлось делать зарядку, от которой с непривычки заныли все мышцы сразу и хором.
— Ушел он куды-то, — ответила на мой вопрос бабушка. — Не сказал ничаго. Встал до тебя — и ушел.
— А что ночью было — вы не помните? — рискнула спросить я.
Интересно ведь — приснилось или нет? А то уж больно явный сон приглючился…
— Помню, друг твой вечор тебя укладывал, мучился, бедный, — сосредоточенно наморщила лоб она и вдруг хитро мне подмигнула: — а потом посередь ночи просыпаюсь и гляжу — на руках тебя носит и ничаго! И к сердцу еще так прижимал — как любимую свою… Гуторил, по нужде ты вышла и плохо тебе стало.
Я задохнулась от возмущения. С чего бы это мне на улице плохо стало?! Вот и показывайте мужчинам свою слабость! Стоило один раз при нем в обморок упасть и все, чуть что — сразу «плохо»! А он, выходит, в кустах бдительно караулил и ждал момента?! Или, как это говориться, — сердцем почуял?! Бред сивой кобылы. И не слишком изобретательный.
— Эм-м-м, — промычала я, заметив вопросительный взгляд своей собеседницы. — Не помню…
— Ты кушай, дитятко, кушай, — покивав, вспомнила о блинчиках старушка. — Не жди нас…
Меня никогда не надо долго упрашивать: налив чаю, я с удовольствием взялась за завтрак, который временно приостановился лишь тогда, когда в избу вернулся Свят. Вытерев ноги о половичок, мой спутник устало дотопал до стола и уселся рядом со мной.
Перестав жевать, я покосилась на него. Бедненьки-и-ий! За прошедшую ночь он осунулся, побледнел и похудел — хотя, казалось, куда уж больше-то?.. Я, по доброте душевной, даже подзатыльники обещанные ему простила, не говоря о вранье. Это ж что такое ему ночью пережить пришлось?.. Я, правда, тоже как-то не так выглядела…
Свят, словно угадав мои мысли, повернулся и жизнерадостно подмигнул, прошептав мне на ухо:
— Порядок. Мальчик прекрасно видит и почти ничего не помнит.
— А-а-а, — я вспомнила о недоеденном блинчике и принялась активно его пережевывать. — Гм… Почти?!
— Угу, — харт тоже взялся за завтрак. — Тебя он почему-то прекрасно запомнил.
— Меня?! — я поперхнулась чаем. — Где?!
— У себя в голове, — с самым серьезным видом отозвался Свят, хотя в его кошачьих глазах золотыми смешинками прыгали озорные чертики. — И сам процесс уничтожения обрывка памяти.
Теперь я уже не поперхнулась —
— Да не расстраивайся ты так, — сжалился над моими муками харт. — Его поверхностные воспоминания я немного подчистил, подправил — и теперь мальчику просто покажется знакомым твое лицо. А уж где он его видел — пусть сам подумает…
Я перевела дух и отвесила негоднику заслуженный подзатыльник, проворчав:
— Нашел время шутить…
— Извини, — легко согласился он, не переставая, однако, ухмыляться.
— И не подумаю, — буркнула я.
— Ну и ладно, — пожал плечами Свят.
И до конца завтрака мы друг с другом не разговаривали. Я — немножко дулась, а харт — не замечал ничего, кроме еды, которую подметал удивительно быстро и с завидным аппетитом. А хозяйка избы с каким-то странным умильным выражением наблюдала за нами.
А потом она возьми и спроси:
— Свадьба-то ваша когда?
Теперь, подавившись, кашляли мы оба.
— Вы, бабушка, не торопите события, — первым просипел Свят.
— И не выдавайте желаемое за действительное, — хрипло поддакнула я.
— Жаль, время потеряете лишь, — покачала головой старушка. — Да молодые еще, жизни своей не жалеете и не считаете… А как подходите-то друг другу…
Угу. Идеально. Как Дракула и Франкенштейн. Нужно только определиться для начала, кто из нас кто — и вперед…
— Кась, пошли-ка отсюда… — наклонившись ко мне, пробормотал харт. — Тут конечно, хорошо, но бабушка того и гляди — вместо Магистра нас поженить надумает…
— Угу, я уже… — согласно закивала я, на ходу дожевывая последний блинчик.
Так, бочком-бочком, мы встали из-за стола, поблагодарили за еду и кров и проворно засобирались. Хозяйка избы же на обычном прощании не угомонилась и, после недолгих пререканий, всучила нам корзинку с обедом, которую, видимо, заготовила с вечера.
— Дорога-то дальняя вам предстоит еще, — настаивала она. — А до деревни до следующей — и ехать, и ехать… Не обижайте старуху, берите.
Пришлось взять. Только из уважения к ней. Ну, и потому еще, что Свят накануне мимоходом посетовал на дикие цены в харчевнях и на свои быстро тающие средства. Короче, начинать кормиться собственными силами нам однажды придется.
— По-моему, нам уже пора за свои услуги магов деньги с народа взимать, — заметила я, когда мы отошли от избы. — Одни моровые поветрия вон чего стоят…
— Деньги? — возмущенно приподнял бровь харт. — За спасение жизни? У тебя что, сердца нет?
— Да нет, есть, вроде, раз бьется… Но к нему придачу — еще и практичный разум, — парировала я. — Мы на какие шиши дальше путешествовать будем? Ась?