Выбор Проклятого
Шрифт:
Всего этого Проклятый не знал, и решил, что ответит на любые вопросы чародея тогда, когда они возникнут, в сейчас можно расслабиться.
Поймав слугу, он велел собрать поесть, побольше местных сладостей, соков и прочего. Ему очень хотелось порадовать ребенка. Аня с любопытством крутила головой так, словно хотела увидеть того самого единорога или еще какое-нибудь сказочное существо. Миша украдкой наблюдал за ней, с трудом сдерживая улыбку.
Как и всегда, его приказ был выполнен очень быстро, не прошло и десяти минут. Хоть Проклятый и давно появился в Этании, он так и продолжал отсчитывать время в земных
Приняв корзинку со снедью, он с трудом подавил желание вызвать еще и носильщика. Все-таки груз получился не очень легким, но решив отказаться от сопровождения, Миша повел девочку к короткому пути. Помня, как Иру напрягло то, что она увидела за дверью, и как его жена с трудом шла по короткому переходу, Проклятый уже был готов к испугу или какой-либо иной негативной эмоции. Но Аня снова удивила его, абсолютно спокойно отреагировав на открывшуюся ей тьму. Разве только что по дороге, она старалась держаться поближе к нему, да и шла довольно медленно.
Вот и Маракаш, все-таки это место было пока самым любимым для него, даже несмотря на риск, что смогут встретить там обезьян с красивыми глазами.
— Красиво и тихо, — негромко сказала она.
— Мне тут тоже нравится.
Миша посмотрел на пижаму девочки, подаренную Ирой, и подумал: «отчего же все-таки зависит, в чем одеты спящие?». Ведь Аня не Валик, и купаться голой не будет, а значит, они ограничатся только пикником.
— Ну, что, ты голодная?
— Не знаю, — задумчиво протянула она. — Но эти вот вкусности — показала на корзину, — попробую обязательно!
— Угощайся.
— Миша, — нарушила Аня молчание, где-то через три сладких плода, похожих на маленькие яблоки, — а ты кто в этой сказке? Принц?
— Нет, — улыбнулся он, — скорее гонец-скороход.
— Но тебя слушаются! — продолжила малышка, — почему?
— Странные вопросы, — пошутил он, — я думал тебя заинтересуют местные принцессы.
— А тут их много? — удивилась она. И поспешно добавила, — я уже не маленькая играть в принцесс!
— Хорошо, хорошо, — улыбнулся он, — все равно я тут пока не встретил ни одной из них.
— Миша, а ты... вы, — она запнулась, и он пришел на помощь.
— Аня, ко мне, как и к Ире обращайся на ты, мы привыкшие.
— Ну, — она вздохнула, — а ты разве не хочешь остаться тут навсегда? Где ты большой и важный?
Проклятый немного помолчал, глядя на безмятежную поверхность озера, вздохнул и произнес негромко:
— Хочу, Анька. Иногда, даже очень.
***
Сейчас, вспоминая их эту посиделку, он подумал, что не зря привел ее. Нет, Аня продолжала называть его — то гномом, то Мишей, все так же хотела потискать и поносить на руке, но все-таки, теперь она уже видела его и нормальным. А значит, постепенно перестанет считать его кем-то, типа ведьминого кота.
На следующий день он привел в Этанию и Иру и сына, затем снова занялся исследованиями. И вот так, постепенно, понял одну вещь, он не может попасть куда угодно.
Когда он просматривал различные местности с помощью артефакта оставленного чародеем, то выбрал красивое место — бухту-пляж, с белоснежным песком. Она расположилась среди выглядящих неприступными скал, и Проклятому показалось, что будет просто отлично прийти туда с семьей.
Он начал искать к ней путь, будучи в полной
Именно тогда у Миши возникло подозрение, что изнанка, на которую он выходит из Маракаша, просто не связана с этой красивой местностью. Правда, сказал он себе, возможен и другой вариант, и даже не один. Но первое о чем он подумал, это о нескольких переходах через разные приграничные зоны.
Вот тогда он засел за просмотры всех этанийских пейзажей, пытаясь запомнить максимальное количество разных кусочков волшебного мира. И уже через два последующих пробуждения, нашел еще два уголка, в которые не мог перейти из Маракаша. Правда, туда он особо и не хотел попадать, это были каменистое, все в расколах плато, и кусок какой-то поросшей травой пустоши, но сам факт такой недоступности, огорчил Проклятого.
Теперь стало ясно, ему есть о чем поговорить с Магресом. Но этот разговор все откладывался, ведь чародей уже несколько дней не появлялся в Старкворде. В этом не было ничего удивительного, Михаил и так подозревал, что чародей пожинает плоды убийства одного из врагов, этого эксперта финансиста. Сейчас, скорее всего, лично участвует в каком нибудь рейдертсве или как тут это называется? Так что ему оставалось только ждать и продолжать свои исследования.
На Земле у Проклятого теперь тоже было много дел. И после стольких месяцев вынужденного безделья, он просто наслаждался этим. Тренировки с Ирой, каждый день по часу, а иногда и дольше. Любимая уже прониклась его уверенностью в том, что им это необходимо, и покорно семенила рядом с крошечным супругом, приспосабливаясь к его шажкам. У них уже получалось идти по прямой, не разрывая контакта, а теперь они осваивали поворот, и тут Ира пару раз чуть было не придавила его, но все обошлось.
Каждый раз он считал их, дав себе слово, что пока они не пройдут полторы сотни его шагов, он не поведет жену на изнанку даже под угрозой смерти. Дело спорилось, они уже освоили поворот, а Ира приноровилась семенить и в ее движениях даже появилась некая грация. Миша начал надеяться, что их путешествие за грань, не закончится катастрофой.
Впрочем, его земная жизнь не ограничивалась тренировками с супругой. После них он нырял в загадочную темноту коридора и продолжал исследовать то, что таилось меж стен. Он все больше укреплялся в мысли, что вообще ничего не знает об изнанке. Ни о земной, ни о этанийской. Теперь он даже не был уверен в том, что это родственные понятия. Сам себе, он казался слепцом из байки, тем, кто ощупывал слона и пытался описать его внешность по неполным данным.
Проклятый буквально облазил гигантскую детскую площадку, во всяком случае те ее части, на которые мог вскарабкаться хотя бы теоретически. На ощупь и вид, это были обычные качели, карусель и горка, но все-таки что-то было тут не чисто.
— Иришка, — шептал он в такие моменты, — обязательно зайдем сюда с тобой. Обязательно!
Говоря так и давая обещания самому себе, он старался не думать, пытался заглушить внутренний голос разума, который мешал ему слушать свою обострившуюся интуицию. Получалось не очень, но он был уверен, что еще научится.