Выбор Проклятого
Шрифт:
Ира не ответила. Она внимательно следила за мужем, чтобы держаться его темпа и одновременно удерживать сына, поэтому ей было совсем не до разговоров.
Проклятый двинулся вперед отчаянно размышляя, как же проверить, что они уже в безопасности?
— Ира, — снова позвал он, — проверь, может у тебя в карманах есть какой-нибудь мусор? Да что угодно?
— Это очень важно? У меня Валик, ботинки, и...
— Важно маленькая. Возможно, от этого зависят наши жизни.
— Подожди, — вздохнула она, и перехватив сына левой рукой, полезла в правый карман. — Есть,
— Отлично, порви его на мелкие части. Будешь кидать их и смотреть, что получится.
— Хорошо.
Она решила выполнять просьбы мужа. Ведь возможно, он единственный, кто хоть как-то ориентировался в таком месте. Во всяком случае, он гарантированно ориентировался лучше ее.
Рвать бумагу одной рукой было непривычно, но помогла перчатка. Ее ногти, как оказалось, тоже усиливались этой магией и легко кромсали мятый чек.
— Только кидай по одному, — предупредил он, — я не знаю, сколько нам понадобится этих клочков бумаги.
— Хорошо.
— Давай первый.
Кусочек бумажки кружась, полетел вниз и, немного не достигнув поверхности, просто растворился в воздухе.
— Следующий кинешь, когда войдем в ту дыру, — сказал Миша.
— А я все правильно увидела? — Голос Иры прозвучал глухо, — листик исчез?
— Да.
— И если разорвется наш контакт? То....
Она не договорила, но Проклятый понял, что его ждет семейная разборка.
— Не знаю, — соврал он, — я проверял только на предметах, но рисковать, ни тобой, ни сыном, не хочу.
— Ладно, — не предвещающим ничего хорошего голосом, сказала Ира, — скажешь, когда бросать следующий.
Они вошли в пролом, и на пол полетела следующая бумажка, и тоже исчезла. Миша начал считать шаги. Через каждые десять, Ира кидала новый кусочек чека. И вот, на отметке в сорок шагов, листик благополучно достиг тверди и остался лежать, никуда не исчезнув.
— Давай, еще сорок моих шагов, маленькая.
— Ты уверен?
— Да.
— Ладно.
Дальше они шли молча, и когда Миша мысленно произнес сорок, Ира неожиданно придвинула ногу вплотную, почти наступив на мужа, так что он с трудом удержал равновесие.
— Ты, точно уверен? Я все-таки с ребенком!
— Да, Ира. — Проклятый говорил, задрав голову, но при этом спокойно.
— Хорошо, давай еще десять, — сказала она чуть мягче.
— Тогда пошли.
Они просеменили не десять, а двадцать шажков, а там Ира сама отдернула ногу. Ничего не произошло, и они выдохнули.
Тогда она села прямо на пол, загораживая мужа от сына собственным телом, и поинтересовалась:
— Почему не предупредил меня об опасности?
— Думаю, ты подозревала, что-то такое. Вспомни Этанию, наш поход, да и потом я пытался.....
Разговор пришлось отложить. Валик начал обходить маму, возможно, слышал голос отца, и Ира тихонько загребла Проклятого в ладонь и спросила:
— Как дальше то пойдем? Если тебя в кармане нести, так ты дорогу не покажешь, а будешь сидеть на плече — Валик увидит.
— Давай так, — сказал он после секундного раздумья, — неси меня хоть в кармане, хоть в кулаке. Если
— А если тут не будет развилок?
— Тогда через каждые сто шагов ставь меня на пол, буду высматривать выход.
— Как думаешь, я могу тут попробовать магию?
— Лучше не стоит, — покачал он головой, — я не спец в магии, но сначала уточни еще у Магреса, а до этого лучше не рискуй.
— Пожалуй ты прав. Жаль, что забыла, кое-что сделать пока были еще там.
Ведьма вздохнула и положила Мишу в карман. Затем она подняла сына, и быстрым шагом пошла по таинственному коридору.
Пока семья Стариковых, маленькими Мишиными шажочками, уходила из гостей, а Марк, вместе с подчиненными, срочно рапортовали о происшествии, в другом Киевском филиале шли свои разборки.
Шеф всего Киевского отдела «Аусграбуна», чувствовал себя провинившимся школьником на приеме у директора. А в качестве директора выступал Адэхи, который прилетел еще ночью. Индеец говорил спокойно, можно сказать монотонно. Он не кричал и вообще не повышал голоса, но от этого не становилось легче.
Это был уже второй неприятный разговор с этим гениальным путешественником. Но он был необходим.
Сейчас Клаус вспоминал, как сидящий в своем питательном растворе индеец, таким же монотонным голосом объяснял, что использование магии на любом из этапов, было их фатальной ошибкой. Что искать Проклятого нужно было обычными, полицейскими методами. Например, не полагаться на то, что отец сказал правду, а устроить ему допрос, поймать на лжи, припугнуть или надавить на отцовские чувства, и он наверняка бы выдал адрес дочери, если знал его. Что в больнице, при допросе Кости, надо было использовать обычный гипноз, а не усиленную магией методику, и тогда шансы на получение точного адреса были бы пятьдесят на пятьдесят, что всяко лучше их абсолютного нуля.
— Если вы по-прежнему уверены, что должны найти исполнителя? — говорил Адэхи, — тогда выведите Костю из комы, и просто поговорите с ним. Найдите отца, и повторно допросите. Точка.
Так и случилось. В этот же вечер, в больнице, где лежал Константин, появился новый врач. У эскулапа документы были безупречны и более того, его настоятельно рекомендовали такие люди, с которыми обычно не спорят. Он осмотрел больного, подключил его к какому-то небольшому прибору, и через час, посмотрев показатели, установил капельницу.
Вместе с доктором приехало еще несколько человек, среди которых оказалась и медсестра-сиделка. Такое внимание к обычному пациенту, не вызвало особого удивления, по всей видимости нашлись у парня влиятельные родственники, надавили на пару нужных кнопок, и машина заработала. Бывает.
Новое лечение оказалось поистине чудотворным, уже к вечеру больной начал подавать признаки жизни, правда, пока лишь в виде импульсов на мониторе прибора. Врач и сиделка провели в его палате всю ночь, а утром Константин пришел в себя, но был слаб и дезориентирован.