Выбор сделан
Шрифт:
Часть 3
Искра мыслей, вот что появилось в первую очередь. Что всё это было? Неужели всего лишь сон?
Глаза открывать не хотелось. Что бы она увидела? Свою кровать? Возможно. Она лежала на чем-то мягком. Но тогда надо вставать и приступать за работу.
А если это был не сон. Что, если она откроет глаза и увидит мир мёртвых?
Голова ужасно раскалывалась. Будь Бэль постарше, то наверняка решила бы, что прошлым вечером слишком перебрала с элем.
Делать было нечего, нельзя было лежать дальше. С лёгкой неуверенностью на лес взглянули изумрудные глаза. Привычные деревья,
Только сейчас девочка поняла, что левую руку сильно жгло. На ней красовалось несколько глубоких, ровных порезов. Но кость вроде была не задета, и на том спасибо.
Просидев несколько минут, затаив дыхание, девочка ждала, проявит ли признаки жизни чёрная масса, лежавшая совсем недалеко от неё.
Когда же ничего не произошло, она решила, что можно вставать, очень тихо, но быстро, пока оно не проснулось.
Сделав шаг в сторону дома, голова сама собой обернулась, любопытство взяло верх. Перед ней лежал не медведь, это действительно был волк, только вот ростом он был с неё. Мягкая чёрная шерсть была вся в грязи. Грудь медленно поднималась и грузно опадала. Янтарные глаза больше не следили за ней, да и вообще ни за кем не следили. На боку виднелась ужасная рана. Животное уже не казалось таким страшным. Похоже, оно просто защищалось. Защищалось из последних сил, вот их и хватило только на прыжок, после чего, от перегрузки, разум волка ушёл в темноту, как, собственно, и её разум.
"Нельзя же его так оставлять, он же умрёт. Он не виноват, что это была моя пещера". Она мало что знала о диких животных, так как, на удивление, никогда с ними не встречалась. Ох уж эта детская наивность. Доброе сердце ребёнка решило, что надо остаться и помочь. Так и начинается эта история.
Часть 4
Зверь спал так крепко, будто бежал день и ночь, и так неделю. Необходимо было как можно скорее разобраться с раной на боку Ахерона, пока тот не пришёл в чувства. Девочка уже успела дать ему имя, Ахерон, в честь одного из демонов, про которых когда-то слышала истории от матушки. Истории эти она уже толком не помнила, но зато помнила, что Ахерон был демоном с пылающими глазами. Именно за глаза волк и получил своё новое имя.
Промыв рану водой из ближайшего ручейка, Бэль направилась в сторону болотистой местности. К счастью, идти было не далеко. Там она набрала в карманы болотную клюкву и пошла обратно. Болотная клюква должна была помочь зажить гнойной ране.
Вот в поле зрения уже появилось умирающее дерево. Но что это? Неужели Волк очнулся и ушёл. А вдруг не ушёл, и сейчас подстерегает её, чтобы наброситься.
Но тут глаза разглядели отблески чёрной шерсти, на том же месте, где она и оставила зверя. А хорошо ему, наверное, тут жилось. Окрас позволял с лёгкостью оставаться незамеченным в мрачном лесу. Ахерон всё так же спал, дыхание было уже не таким грузным, как раньше. Видимо силы возвращались.
Девочка раздавила ягоды над раной, чтобы сок попал куда надо. А затем размяла остатки, чтобы получилась кашица, и покрыла рану клюквенным слоем.
Оставалось только ждать, когда же
Возвращаться домой не хотелось, ведь было неизвестно, когда ей в следующий раз позволят погулять. Нет, на долго уходить точно было нельзя, а значит, домой она не попадёт. Возможно, матушка и будет беспокоиться, но Анабель уже не маленькая девочка, и может решать, что ей делать, сама. По крайней мере в её голове всё выглядело именно так.
Единственное решение, которое, казалось, было верным, это «одолжить» еды у кого-то в селе. Да и Ахерона надо было чем-то кормить, пока что у него не хватило бы сил на охоту. Да и вдруг он захочет съесть её саму.
Часть 5
Посёлок был небольшой, и все друг друга знали, но Бэль всё равно решила подойти с другой стороны, подальше от своего дома. К этому времени на небе уже давно взошла луна. Звёзды сверкали, выстроившись в созвездия. Вон виднелось созвездие Великого Дракона, а чуть левее Медвежий Коготь. Она знала название многих созвездий, матушка старалась научить её всему, что знала сама.
Люди, уставшие за день, уже давно легли спать непробудным сном. Из некоторых домиков даже слышался храп. Подойдя к самому крайнему, сравнительно большому дому, Анабель немного постояла, раздумывая. В конце концов было принято решение идти не в сам дом, а в склад, стоявший неподалёку. Забраться туда оказалось достаточно легко. Как и ожидалось, в полу был вход в погреб. Но прежде, чем спуститься, она нашла на стене поясную сумку, пончо, шляпу и разные инструменты. Пончо сразу нашло себе место, устроившись на небольших плечах. Поясная сумка тоже пошла в ход. К ещё большей радости в ней оказался бурдюк для воды. Остальное осталось висеть на своих местах.
Спустившись в погреб, Бэль решила, что это склад Шерифа, потому что мало кто мог позволить себе такие запасы. Поясная сумка быстро набилась дополна. Сыр, сухари. Вяленое мясо заняло больше всего места, так как предназначалось и Ахерону. И небольшая бутылочка эля. Как-то раз она услышала от взрослых, что эль согревает тело и успокаивает душу, и решила, что такое волшебное снадобье ей точно может понадобиться.
Убедившись, что больше ей ничего не пригодится, Анабель вылезла со склада, что оказалось сложнее, ведь теперь к её весу добавилась ещё и полная сумка, а пончо, который явно был велик, мешал передвигаться.
Путь обратно был спокойный. Никто из села не расхаживал по улице, да и собаки не лаяли, по одной простой причине, что ни у кого просто не было собак.
Волк всё так же лежал, но, кажется, его поза немного изменилась. Это не могло не радовать. Перекусив немного сыром, девочка поняла, что становится всё холоднее. Несмотря на то, что наступал тёплый сезон, кроны деревьев не давали прогреваться лесу, и там всегда стояла лёгкая прохлада, ночью превращающаяся в неприятный холодок. Вспомнив о волшебном согревающем зелье, Бэль достала эль. Чтобы открыть его, понадобилось много усилий, но цель была достигнута. Запах был очень противный, но, наверное, так и пахнут подобные зелья. Пересилив себя, она сделала глоток. Лицо исказила гримаса отвращения. За секунду было принято решение выкинуть бутыль и больше никогда не вспоминать о ней.