Выбор сделан
Шрифт:
«И как взрослые только пьют эту гадость?»
Чтобы согреться, пришлось укутаться полностью в пончо. Облокотившись о дерево, девочка решила ждать хоть до следующего вечера, когда же волк придёт в себя. Но не прошло и минуты, как глаза её закрылись, и она погрузилась в глубокий сон.
Часть 6
Бэль проснулась от звуков шороха. Редкие лучики солнца, просвечивающие сквозь листву, говорили о том, что утро уже давно наступило. Масса чёрной шерсти стала выше. Волк поднялся на все четыре лапы, хоть и полусогнутые. Из глотки послышалось утробное рычание, после чего одна лапа шагнула в направлении
–Ахерон, зачем ты так? Я тебя подлатаю, и будешь снова охотиться в этих землях. Только меня трогать не надо.
Волк смотрел так, будто действительно слушал. После чего зарычал и показательно отвернул морду в другую сторону.
«Точно, у меня же есть вяленое мясо, то, что надо, для быстрейшего выздоровления», – с этими мыслями Бэль уже открывала сумку.
Достав кусочек, она начала обходить Волка, и, оказавшись в метре прямо перед его мордой, присела на корточки. Теперь в его глазах читалось безразличие.
– На, покушай, и сразу станет легче, – с этими словами зеленоглазка без всякого страха протянула руку с едой вперёд. Какое-то время ничего не происходило.
–Ну на же, тебе это надо, чтобы…
Договорить она не успела. Морда исказилась в оскале, и если бы Бэль не успела отпустить кусок мяса и одёрнуть руку, то осталась бы как минимум без пары пальцев. Вяленый кусок теперь валялся на земле. Ахерон даже не взглянул на него.
– Ну и не надо, вот и лежи голодным! – с этими словами девочка встала и начала куда-то уходить. «Я всё равно тебе помогу! Если решил умирать, то не время и не место! Даже если мне придётся насильно тебя кормить…»
В таком же духе проходили и следующие несколько дней. Волк упорно отказывался от еды, не забывая периодически огрызаться на Бэль. Тем временем она всё не сдавалась. Пока зверь бодрствовал, она уходила к болоту и набирала ягод, когда же он засыпал, выдавливала клюквенный сок на рану, которая, вроде, даже начинала заживать. Мякоть наносить на рану не решалась, поскольку Ахерон теперь спал часто, но чутко и не долго. Уже вечером после первого пробуждения у него хватало сил дойти до ручейка, напиться и вернуться, так что хоть одной заботой было меньше.
Через два дня Бэль заметила, что кусок вяленого мяса пропал, и с надеждой попробовала ещё раз дать кусочек. Однако реакция была такой же, как и в прошлый раз. Тем ни менее, и второй кусок в итоге пропал, и третий… К себе Волк всё так же не подпускал.
Это были скучные дни, и девочка развлекалась, как могла: лазила по деревьям, вырезала камнями на коре рисунки, иногда танцевала под музыку, которая была слышна только ей, несколько раз встречала закат у озера. Когда становилось грустно, она садилась напротив волка и начинала рассказывать истории, свои, чужие, а иногда и имитировала диалог, отвечая за Ахерона. Он же, в свою очередь, больше не рычал, лежал, положив голову на лапы и либо наблюдал за Анабель, либо просто закрывал глаза, и никто не мог сказать, слушал ли он дальше или дремал, но девочка всё равно продолжала свой рассказ.
Часть 7
Новое утро началось с уже так знакомого шороха. Зеленоглазка, не вставая, посмотрела на уходящие вверх деревья, это был уже привычный ритуал. Но что было непривычно, так это то, что шорохи раздавались не с той стороны, где обычно лежал Волк, а с противоположной, и они приближались. Конечно, Ахерон мог ходить где угодно, но почему звук приближался? За все прошедшие дни этот самодовольный пёсик ни
Чуть привстав на локтях, Анабель посмотрела правее. Масса чёрной шерсти лежала на своём привычном месте, янтарные глаза смотрели в её сторону. И тут сердце ушло в пятки. Глаза смотрели не на неё, а за неё. Откуда она и слышала изначально звуки. Было ощущение, что эти глаза говорили: «Девочка, возможно, это твои последние минуты, если ты не научишься слушать и слышать»
Она осторожно обернулась, и то, что увидела, не могло обрадовать. Метрах в десяти от неё стоял бурый медведь. Настроен он был явно недоброжелательно. Непонятно, откуда он взялся, может искал себе территорию, а может бродил в поисках самки, ибо сейчас было как раз начало сезона размножения. Это был молодой самец, и если он только ушёл от матери в поисках территории, то ему было всего года три-четыре. Однако это не означает, что он был мал, для одиннадцатилетней девочки его размеры были пугающими.
Бэль начала потихоньку отползать назад. Тем временем медведь же двинулся вперёд, издавая прерывистое гортанное бурление, чем-то походящее на рык. Что тут могла сделать маленькая девочка? Никуда не залезть, никуда не спрятаться, бежать нет смысла, а притворяться мёртвой уже поздно.
Бурый был уже в трёх метрах от неё, и, угрожающе поднявшись на задние лапы, издал рык, разрывающий лесную тишину в клочья. Анабэль, отползая назад, во что-то упёрлась. Посмотрев вверх, она ожидала увидеть очередное деревце, но увидела совершенно иное. Впервые к ней так близко приблизился Ахерон, что она аж упёрлась спиной ему в лапу. А может это не он приблизился к ней, а она к нему, пока двигалась назад.
Волк выглядел очень злым, как при их первой встрече, белые клыки выглядывали из оскаленной пасти, глаза пылали жестокостью, заглушая янтарный цвет. И вот, через секунду, два зверя стояли друг напротив друга, пока ничего не понимающая девочка беспомощно сидела в стороне. Не удивительно, что Бэль в первую встречу приняла это чёрное мохнатое создание за медведя, ростом он совсем немного уступал юному захватчику территории.
Вот Волк набросился на медведя, целясь в шею, но бурый замахнулся лапой, помешав ему. Вот они кружат, точно «инь» и «янь». Вот на Ахерона опять летит мощная когтистая лапа, но тот ускользает от удара и цепляется всеми зубами за заднюю лапу противника. Дикий вопль. Тучи пыли. Вот под брюхом косолапого мелькнула тень, клацнувшая по брюху. Да, Волк определённо хороший боец. Медведь разъярён, он потерял из виду противника, зато на глаза попалась беззащитная рыжеволосая девочка, на которую он и мчится. Вот на его спине появился чёрный силуэт, вонзивший клыки в шею. Быстрые движения, стоны, скачки из стороны в сторону, рывки. И вот Ахерон стоит, как ни в чём ни бывало, перед измученным медведем. С клыков капает кровь. Низкое рычание распространяет дрожь по земле. Теперь от пришедшего завоёвывать земли видна только удаляющаяся спина, признавшая поражение. Проходит ещё несколько секунд, и воздух пронзает новый звук, громкий, долгий, и по-своему прекрасный. Волк сидит, подняв голову, точно обращаясь ко всему миру, и из его горла звучит победоносный вой.
В этот момент в голове Бэль успевает мелькнуть мысль: «Никогда не слышала, чтобы волки выли в честь победы. Для общения между собой, да. Но торжествуя поражение противника?..»
Вернувшись из своих мыслей, она видит янтарные глаза, и всё, о чём думала, сразу забывает. С минуту оба стоят не шевелясь.
– Спасибо, Ахерон… Кажется, ты спас меня от неминуемой смерти…
А в его глазах будто читается ответ: «Мы квиты. Но почему же ты зовёшь меня Ахерон? Меня зовут не так.» И не давая опомниться, он уходит к ручью напиться.