Выбор сердца
Шрифт:
Кухня, как и весь этот дом, словно сошла с картинки. Она не была большой, как профессиональная кухня в таверне, но всему необходимому нашлось место. Здесь хотелось не просто готовить, а творить. Это чувство появилось у Ирины сразу же, стоило увидеть водопроводный кран, массивный, с завитушками на ручке, нависавший длинной изогнувшейся шеей над такой же основательной раковиной. Даже в продвинутой кухне Дамдина не было такого чуда. Заглянув во все шкафчики и шуфлядки, Ирина потерла руки в предвкушении и занялась ставшим уже привычным и любимым в последнее время делом. Очень кстати пригодилась патока, обнаруженная еще в Кондузле в багаже, собранном предусмотрительной Адой. Ирина тогда в недоумении
— Чем заняты мои милые дамы? — шутливо начал он, обращаясь главным образом к дочери.
Эль, гордая тем, что отец застал ее за таким важным делом, охотно делилась с ним тонкостями и секретами изготовления печенья.
— Никто, кроме мамы не умеет это делать, — похвасталась девочка. — Ада говорит, что попробовать мамины сладости к нам в таверну приходит весь город.
Ирина вся сжалась при этих словах и с опаской глянула на Яна, боясь повторения вчерашней вспышки негодования. Но он с улыбкой продолжал разговор с дочерью.
— И в чем секрет этих сладостей?
— У мамы есть тайный ингриен, нет инригиент, — понизив голос, сообщила ему Эль. — Поэтому ее печеньки самые вкусные.
— И что ж, Ирина-ханум поделилась с тобой своим секретом? — подтрунил он над дочерью. — Что это за таинственный ингредиент?
— Это патока, — важно ответила Мариэла. — Мама делает ее…
— Тш-ш, — Ян прикрыл пальцем губы девочки, — Ты хочешь выдать мне этот секрет? — Она перевела растерянный взгляд с серьезного отца на улыбающуюся Ирину.
— То, что услышали шесть ушей, перестает быть тайной. Запомни это, дочь.
— Но, папа, об этом уже знают Дамдин и Ада, и Агния, и Милен, — Эль перечисляла, загибая пальчики.
— Дамдин и Аделина? — переспросил Ян ошарашено. — Все это время моя дочь жила у Дамдина и Ады?
— Вы знаете этих людей? — спросила Ирина, но Ян проигнорировал вопрос. Она видела, что мужчину потрясло это известие. Облокотившись о стол, он потирал лоб руками в задумчивости, или растерянности, Ирина не видела выражения его лица, так как оно было скрыто ладонями.
Наконец, чуть приподнял голову, и его взгляд случайно наткнулся на банку с патокой. Ян взял ее в руки, рассмотрел содержимое, понюхал.
— Это и есть ваш секретный ингредиент? — перевел недоумевающий взгляд на Ирину. — Я большой сладкоежка, так же как мои брат и сестра, но мама очень боялась зубодеров, поэтому сладости в нашем доме были только по праздникам. Можно? — Дождавшись кивка Ирины, он взял сладкую массу на кончик ложки и попробовал. — Немного
— Представляю вас крадущимися под покровом ночи к комнате кухарки, чтобы выкрасть ключи от кладовки, — Ирине и не сосчитать, сколько подобных историй было в ее детстве. Они с братом даже соревновались, кто быстрее найдет спрятанные мамой к празднику конфеты.
— Все было гораздо проще, — Ян пожал плечами. — В тот день ключ торчал в замке. Помню, как мы втроем сидели в комнате и ели мед из горшка игрушечными ложечками из кукольного сервиза сестры. Смаковали каждую капельку, но очень быстро от чрезмерной сладости набили оскомину, хотя раньше и представить не могли, что такое возможно. Попались мы, когда во второй раз пробрались на кухню, хотели вернуть горшок на место и перебить чем-нибудь сладость во рту. Василина так сердилась на себя и свою забывчивость, что злится еще и на нас ее душевных сил не хватило.
— Опыт нужен даже в таком, казалось бы незамысловатом деле, как поедание сладостей. — Ирина откровенно улыбалась во весь рот. — Наказали?
— Еще как. Мама заставила нас с братом провести целый день в кабинете зубодера, наблюдая за его работой.
— Бр-р, жестко. Видимо, благодаря маминым стараниям у вас красивая улыбка, — подтрунила Ирина над Яном.
«И благодаря вашим дантистам», — подумал он.
Его рассказ так ярко напомнил Ирине ее собственное счастливое детство, что радостное выражение так и не сошло с ее лица.
Ему казалось, что она даже не осознает силу своего природного обаяния, а он опять сражен ее улыбкой, на этот раз мечтательной. «Если я задержусь рядом с ней еще немного, смогу классифицировать улыбки». Эта мысль его рассмешила. Эль, заметив, что взрослые замолчали, спросила, отвлекшись от лепки пряничного человечка:
— Пап, а Милен еще долго будет гаммы играть?
— Ты сходи, детка, отвлеки его чем-нибудь, — предложил ей отец. — Спроси, например, не хочет ли он попробовать печенье?
Эль сползла с высокого табурета и послушно пошла в гостиную. Как только она скрылась за дверью, Ян повернулся к Ирине:
— Прошу простить меня. Я был вчера непозволительно груб. — Она подняла глаза от противня, на который выкладывала наштампованные Мариэлой кругляши. Ее щеки слегка покраснели, то ли от смущения, то ли от жара раскочегаренной печи. Локон опять выбился и лез в глаза, и мужская рука опять дернулась его заправить, но Ян остановил себя. — Милен сказал, что вы хотели бы вернуться домой? Как только все это закончится, я помогу вам с возвращением. — Он не отводил от нее пристального взгляда, желая понять, все ли еще это желание актуально? Его неприятно кольнула мысль, что приходится расставаться с достойными людьми, которых хотелось бы видеть рядом с собой по жизни. Поэтому мимолетная вспышка гнева, промелькнувшая в ее глазах, не осталась им незамеченной. Что ее вызвало? Тем не менее, эта женщина уже не в первый раз удивляет его своей сдержанностью.
Ирина всегда считала гнев иррациональным чувством, поэтому и эту вспышку подавила в зародыше. Вот как человек может, извиняясь, нанести новую обиду?
Ян почувствовал, что легкость и непринужденность, с которой они общались всего пару минут назад, исчезла. К счастью, в кухню вернулась Эль, и развеяла растущую напряженность.
— Па-ап, Милен сказал, что он не голоден. Он просит тебя показать ему следующие упражнения.
Дом в городе Калинов Посад