Выбор шатеры
Шрифт:
Не хочу! Не трогайте! Не надо!
Чьи-то жёсткие губы впиваются в мои, вдыхая в лёгкие спасительный воздух.
– Дыши! Слышишь?! Дыши!
Слова доносятся откуда-то издалека. Остервенелые, злые.
Не хочу… Не хочу возвращаться туда, где так много боли. Здесь так хорошо, спокойно…
– Дыши! Я не позволю тебе уйти… Не опущу! Не отдам…
Чьи-то тяжёлые ладони с силой наваливаются мне на грудь, заставляя против моей воли, моего желания, сердце биться.
– Не смей… Не смей снова бросать меня!
Боль, отчаяние, гнев – всё смешалось
Тотальное отчаяние. Именно оно не отпускает. Не позволяет до конца уйти туда, где так хорошо, спокойно, тихо, прекрасно…
– Дыши!
И снова губы. Снова руки. Кажется, это длиться бесконечно. Я всё жду, когда он, наконец, сдастся, отпустит меня. Но нет…
Не отпускает.
И тогда не выдерживаю я сами. Осознав, что он всё равно не даст мне уйти, жадно хватая ртом воздух.
Как же всё-таки больно и неприятно возвращаться к жизни.
Озёрная вода льётся из рта, из носа… Хорошо ещё хоть пресная. Не солёная. Открываю слезящиеся глаза. Пытаюсь сесть - получается не сразу. Всё тело, особенно грудная клетка болит. «Спасибо», Эвану! Не мог поаккуратней меня приводить в чувства!
Я лежу на берегу в одном белье. В паре шагах от меня под деревом стоит с мокрыми волосами трясущаяся то ли от страха, то ли от холода Мэдлин. Рядом с ней – встревоженный Дэрэк. Перепуганного брата обнаруживаю у себя за спиной. Это он помогает мне приподняться. Ловлю себя на мысли, что стараюсь смотреть на кого угодно, только не на альтаирца, сидящего на земле возле меня.
Мокрый, бедный, злой как стая голодных драгов… Глядя на Эвана начинаю понимать, что значит, когда говорят «На человеке от страха лица нет». Кажется, это как раз тот самый случай.
Наши взгляды встречаются. Мой – виноватый и его – затухающе синий.
Это недобрый знак! В последний раз я видела светящиеся глаза альтаирца, когда он в порыве ярости чуть не отправил на тот свет кузнеца.
– Что… что произошло? – говорю с трудом: в горле дикая боль и першение, словно меня душили.
Почти сразу понимаю: ох и зря я это спросила! Потому что… разъярённого Эвана несёт…
– Произошло то, что ты полная дура! Безответственная и взбалмошная! Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты сначала думала, а уже потом делала?! – орёт на меня он.
Вид у разгневанного альтаирца настолько озверевший, что перечить ему, подозреваю, не отважился бы в этот момент даже Анигай.
– Да как у тебя вообще мозгов хватило полезть в Сумрачное озеро?! – не сбавляя тона, продолжает ругаться он, одновременно с этим закутывая меня в свой тёплый дорожный плащ.
– Ты что, забыла, где находишься?! На тот свет захотела?! Сразу бы так и сказала! Я бы тебя собственноручно утопил, чтобы ты мне нервы больше не мотала!
Растерянно смотрю на брата в поисках защиты и поддержки, но, похоже, эти двое сегодня спелись.
– И не смотри на меня так! Я с альтаирцем полностью согласен. Лично в следующий раз твою дурную бошку ему топить помогу.
От обиды и пережитого нервы окончательно сдают. Губы предательски трясутся. Чем сильнее я пытаюсь взять под
– А ты, курица общипанная, куда смотрела?! Почему нас сразу не позвала?!
– Это я-то не позвала?! – возмущению подруги нет предела. – Да я тут же кричать начала, как она под воду пошла! Да если бы не я…
– Если бы не ты, кошка драная, она бы вообще в озере не оказалась. Готов спорить – это ты её подбила туда полезть! Ты же без комфорта и дня прожить не можешь!
– Да ты… Да ты… Драг обрезанный! Вот ты кто! – разъярённая обиженная шатера переходит на визг. – Видела я тебя в одном месте! Да кто ты такой, чтобы мне претензии предъявлять?!
– Вот брошу тебя здесь на растерзание обрезанным драгам, и узнаешь тогда, кто я такой…
Пока эти двое самозабвенно орут друг на друга, Дэрэк решает заняться общественно-полезным делом – разведением костра. Замечаю на траве связку дичи. Видимо, у толстяка-землянина, скандал – скандалом, а завтрак по расписанию.
Всё ещё злой, как стая драгов, Эван садится под дерево рядом со мной.
– Не смей никогда больше так меня пугать, - тихо произносит он.
Так мы и сидим, молча наблюдая за тем как Анигая с Мэд ругаются друг с другом, а Дэрэк неуклюже общипывает какую-то лесную птицу. К моему облегчению, постепенно ком откатывает от горла. Слёзы отступают. Наши плечи с Эваном соприкасаются. Такое знакомое и родное тепло его тело невольно успокаивает меня. Закрываю глаза. Это так странно: прошло столько лет, а я как сейчас помню, как мы с мальчишкой-альтаирцем вот так же сидим плечо к плечу за церковью на поляне, поросшей за лето разноцветным душистым ковром полевых цветов, семена которых привёз с Земли священник.
Незабудки. Да. Кажется, они так назывались.
И болтаем. Весело. Беззаботно. Обо всём на свете.
Какими же мы были всё-таки счастливыми в том забытом Богом и Отаром промозглом Катаре.
– Я слышала в озере голоса, - не выдерживаю, признаюсь я. – Мужчина и женщина. Они ругались. Он обвинял её в предательстве, а она… В каком-то убийстве. Я толком не разобрала. Не понимаю… Зачем озеро дало мне услышать всё это.
Эван оборачивается. Чувствую на себе него не на шутку обеспокоенный взгляд.
Надо же! Похоже, этому надменному альтаирцу, в которого превратился мой друг детства, всё же не всё равно на меня.
– Думаю, это моги быть просто слуховые галлюцинации. Такое бывает, когда человеку не хватает кислорода…
– А мне эти голоса почему-то напомнили отголоски…
Наш разговор прерывает Дэрэк. Толстяк уже развёл довольно большой костёр, на котором ловко жарит на самодельном вертеле дичь.
– Эй, вы, двое! Чего на земле мокрые сидите? Идите лучше к костру сушиться. Не хватало только, чтобы вы с простудой свалились. Нам по этому долбанному лесу ещё пилить и пилить.