Выбор шатеры

Ясинская Яна

***

Какой разительный контраст! Синее небо, залитое весёлыми золотистыми лучами Сатаба; поля, усыпанные ароматными луговыми цветами; зелень нежных рощ, раскинувшихся неподалёку от скал, у подножья которых мы и стоим. Справа от нас - симпатичная речушка, в которой безбоязненно плещется рыба. А слева… руины выжженного дотла поселения.

На уцелевших крышах каменных строений растут кустарники и даже деревца. Сколько лет прошло с тех пор, как эта деревня была

кем-то уничтожена? Десять? Двадцать? Была ли она сожжена по чьей-то оплошности?

Вряд ли.

Случайный пожар уничтожил бы один – два – три дома, но не целое поселение.

Понимая, что стоять и дальше возле тоннеля нет смысла, молча направляемся к руинам. Не знаю почему, но чем ближе мы приближаемся к выжженным стенам, тем отчётливее в моих ушах звучат вопли людей, звук бушующего пожара, топот копыт…

Из задумчивого состояния меня выводит пронзительный визг Мэд, которая, наступив на что-то, тут же на автомате ища защиты, бросается к Анигаю.

– Там… Там… - шатера, заикаясь, показывает куда-то в гущу травы, тут же взвывая, - я хочу обратно в Руар!

Анигай дредом раздвигает заросли. Становится понятна реакция Мэд: в траве лежит скелет ребёнка лет шести – семи.

Мрачно переглядываемся. Что-то подсказывает мне, что эта страшная находка лишь первая в череде других. К сожалению, я оказываюсь права: всё поселение в прямом смысле слова завалено костями людей.

Видимо, трагедия произошла довольно давно, потому что в воздухе нет запаха смерти. Кости давно высохли. Улавливается лишь речной воздух вперемешку с ароматом луговых трав.

Анигай присаживается на колени возле очередного скелета. На этот раз – мужчины. Внимательно осматривает его.

– Они все погибли от пожара? – не выдерживает Дэрэк.

– Не думаю, - отзывается брат, показывая на частично раздробленный череп. – Этому проломили голову. Тому…

Брат показывает на другой скелет, лежащий неподалёку в кустах.

– Свернули шею. Что сделали с этой, - кивает в сторону странно раскинутого скелета поменьше, который скорее всего принадлежал женщине, - я предпочитаю не думать.

Чувствую, как к горлу подкатывает тошнота. Я слишком хорошо понимаю, к чему клонит брат. Всё это – часть истории Руара. Конечно, нам это преподавалось, как нечто героическое, но на самом деле героизмом, на мой взгляд, здесь и не пахло…

В былые времена императоры Дария любили выезжать с воинами Руара «на охоту»: им нравилось щекотать себе нервы, наслаждаться адреналином. Они бросали вызов Сумрачному лесу, выискивая спрятанные в его недрах поселения древних. Цель всегда была одна: одержав победу и вволю наизмывавшись над жителями, полностью уничтожить их, дабы впредь никто, в ком течёт кровь древних, не мог претендовать на трон соправителя Дарийской империи. Похоже, мы наткнулись на одно из таких выжженных поселений.

Если судить по размеру деревьев, растущих прямо в разрушенных домах, трагедия произошла от силы лет двадцать назад. Может, и меньше.

Не хочется об этом думать, но… Это уже было время правления Дэмониона, а значит, все убиенные здесь – дело рук императора и его верных стражей. Тут же вспоминаю отголоски конницы, несущейся по Сумрачному лесу, которую я видела сегодня утром.

Всё сходится. Дэмонион – вот чья рука побывала в этой обречённой деревушке.

Дэмонион.

Брат поднимает на меня вопросительный взгляд.

– Здесь жили древние?

Киваю. Скорее всего, да. Только они отваживались строить дома в глуши Сумрачного леса. Только их слушалась чаща, давая защиту, скрывая от посторонних глаз, потому что они сами были частью этого леса. Но даже он не смог оградить их от императора и его стражей.

Думаю, Дэмонион смог найти это поселение, потому что в нём самом течёт кровь древних. Сумрачный лес и принял его за своего, указав дорогу к поселению. Нас же сюда привёл, подозреваю, кристалл, наделённый их магией. Только знать об этом никому, кроме Эвана, не обязательно. Так спокойней будет.

Прежде чем двинуться дальше в путь, мы решаем, как следует осмотреться. Может, найдём что-нибудь, что пригодится в дороге. Например, фляги. Те что есть, слишком маленькие. Запаса воды в них надолго на такую толпу не хватит, а один Отар знает, как долго нам ещё блуждать по этому Богом забытому лесу.

Расходимся в разные стороны. На этот раз Анигай исследует территорию один, потому что Мэд, увязывается за Дэрэком, к которому она, похоже, прониклась симпатией, после того, как толстяк вытащил её из-под носа драгов. Мы с Эваном идём к небольшому каменному храму, подозрительно похожему на церквушку землян. Даже странно как-то видеть это священное строение посреди Сумрачного леса.

Железная дверь оказывается заперта снаружи на массивный засов. Альтаирец не без труда открывает её здоровой рукой. Делает шаг внутрь, но тут же отступает, преграждая мне путь.

– Не надо. Не заходи.

Поздно. Я успеваю увидеть, что весь пол храма усыпан человеческими скелетами. Самое пугающее, что среди них так много детей! Эти скоты просто согнали в церковь детей, стариков, женщин и… подожгли.

В горле ком. На глазах слёзы.

– За что?

Ответом служит взгляд Эвана, прикованный к огромному деревянному кресту, который висит на железной цепи под куполом храма. Это единственное, что не смог «сожрать» в церкви огонь. Не достал.

Мне становится не по себе. Я знаю, что древние поклонялись тому же самому Богу, что и земляне. Богу, которому поклоняюсь я сама – так уж вырастил меня отец Марк. Я знаю, что мой Бог в отличие от жестокосердного, не знающего милости Отара – Бог мира, а не войны.

Земной Бог всегда дико злил правителей Дария, которые то и дело устраивали гонения не только на землян, но и на дарийцев, отважившихся поклоняться Ему. Искренне не понимаю, почему? Что такого страшного может сделать обыкновенная вера?