Выбор Шатеры

Ясинская Яна

Дэмониону не нужен был соправитель, поэтому количество неугодных ему росло — а Бэру прибавлялось работы. Да еще эта смерть императрицы Арасэли…

— Совсем некстати, совсем некстати, — в который раз пробурчал Бэр, впиваясь задумчивым взглядом в меланхолично заснеженные пейзажи Сумрачного леса. — Совсем озвереет. Как бы каждую неделю в Дэбэр не пришлось приезжать…

Словно в подтверждение невеселых мыслей взгляд Бэра упал на изъеденный зверьем и хищными птицами труп каторжника, чей «смеющийся» оскал впечатлял. Местные, видать, ради шутки насадили его на дорожный шест, привязав к костяшкам рук табличку с надписью «Катар». Получился

весьма оригинальный дорожный указатель.

— Шутники, — хмыкнул Бэр.

Пожалуй, этот смеющийся труп с табличкой как нельзя лучше олицетворял забытый земным Богом и дарийским Отаром Катар.

Поселение проклятых. Бандитов, изгоев, неугодных, инакомыслящих.

Странное местечко, странное.

Единственное на Дарии, где можно смело хаять власть. Потому что тебе за это уже ничего не будет — ты и так уже в Катаре. Поселение, где дарийцы в кабаке играют в карты со своими заклятыми врагами — военнопленными землянами. Вместе пьют и веселятся. Потому что смысла враждовать здесь, в обледенелом поселении, окруженном Сумрачным лесом, Северными горами и океаном, уже нет. Отсюда не выбраться: ни дарийцу, ни землянину. Так что в Катаре нет победителей. Здесь живут одни проигравшие. Хотя «живут» — слишком громко сказано. Скорее уж — доживают.

Опоясанный скалами, в недрах которых хранятся столь драгоценные для империи топливные кристаллы, Катар всегда производил на дэуса Бэра весьма гнетущее впечатление. Могильник с еще живыми людьми. Полуразрушенные хижины, погребенные под сугробами. Измученные горняки со страшными ожогами — следами от излучения топливных кристаллов, — бредущие в запыленных облезлых телогрейках в трактир, чтобы там, напившись крепкого эля, хотя бы на время забыть о своей незавидной судьбе. Уродливые кабацкие девки, готовые на все ради дозы порошка забвения. Собаки, разгрызающие на дороге труп очередного несчастного, погибшего от поножовщины или просто от голода… Одним словом — Катар.

Как ни странно, но высокомерный баловень судьбы дэус Бэр, несмотря на высокое положение при дворе и приличное состояние, сколоченное за годы службы императору, неплохо понимал нищий сброд Катара. Он, как и эти горняки, сам предпочитал с помощью эля прятаться от жизни в пьяном тумане. Так было проще и легче. Эль давал забвение, столь желанное порой даже Верховному Лекарю Дарийской империи.

Словно в подтверждение своих мыслей Бэр отхлебнул большой глоток из инкрустированной брильянтами фляжки. Поморщился.

Это так странно: у него есть все — и в то же время нет ничего.

Год назад, по обвинению в причастности к роду Древних, на Плато Семи Ветров вместе с еще тридцатью подозреваемыми были казнены его жена и единственная дочь. Доказательств, что в крови Элены и Изолины Бэр текла хоть капля крови Древних, никто так и не смог предъявить, но император Дэмонион предпочитал не рисковать. Он уничтожил всех, кто мог хотя бы теоретически прикоснуться к Жезлу Власти.

Бэра заставили лично зафиксировать смерть жены и дочки. Это входило в обязанности Верховного Лекаря. И он не осмелился возразить. О! Как же Бэр в тот момент ненавидел Дэмониона и презирал себя! Но страх перед императором оказался сильней. А еще трусость… Бэр так и не отважился выпить яд, чтобы последовать к Отару за семьей.

Впрочем, справедливости ради, Бэр особо и не рвался вслед за Эленой и Изолиной. Хотя по семье определенно скучал. Его брак, как и многие браки дарийской знати, заключался исключительно по расчету. Поначалу

не было даже особой симпатии. Элена никогда не слыла красавицей, зато Бэр всегда симпатизировал ее богатому приданому. Жена стала спасением для Верховного Лекаря, который на тот момент по уши погряз в карточных долгах. Это был счастливый взаимовыгодный союз: Элена закрывала глаза на финансовые «шалости» игрока-мужа, а Бэр, в свою очередь, успешно делал вид, что верит жене, будто дочка от него.

О том, что ребенок от другого, дэус Бэр знал совершенно определенно. Он обладал уникальным даром: мог с одного взгляда определить степень родства между людьми. Поэтому со временем и стал столь неприлично богат. Знать при дворе императора весьма любила походить «налево», так что тайн происхождения «приплода» у дворян хватало. А тайны, как известно, всегда ценились очень дорого.

Бэр с пьяненькой усмешкой взглянул на увесистое кольцо, украшающее его средний палец. Плата за еще одну маленькую шалость одного из министров. Однако, несмотря на столь щедрый подарок, от этой сытой жизни его все равно тошнило.

Верховный Лекарь снова отхлебнул из фляги.

— Разрази тебя Отар, Дэмонион. Лучше бы ты отправился к Отару, а не Арасэли… — Перед глазами дэуса Бэра невольно вспыхнула картина, как императрица умоляла мужа пощадить Элену и Изолину, которой едва исполнилось пятнадцать. — Лучше бы ты умер, Дэмонион… Лучше бы ты…

Карета выехала на мост, ведущий к Дэбэру. Верховный Лекарь поспешно отвернулся от окна, задернул штору. Высоту он не выносил, а когда вдобавок внизу бесновался ледяной океан, Бэру и вовсе становилось не по себе. Эта неприступная крепость возвышалась на скалистом острове, посреди бушующей стихии. Неудивительно, что за всю историю отсюда так никто и не смог сбежать.

По крайней мере так думал Бэр…

Императорская тюрьма Дэбэр.

Несколько часов назад

Противный скрежет лязгающих замков. Ее избитое, окровавленное тело упало на каменный пол сырой камеры.

— Дурная работенка, — не выдержав, буркнул один из стражей напарнику, выходя из камеры.

Не успели их тяжелые шаги стихнуть в лабиринте коридоров императорской тюрьмы, как неприметная прислужница, копошащаяся неподалеку в груде грязных тряпок — одежде умерших за сегодняшний день узников, — поспешила к покойнице в надежде поживиться.

Через крошечное зарешеченное окошко, расположенное под самым потолком, в темную камеру просачивался тусклый серебристый свет двух ночных светил Дария — Туса и Наоки, освещая тело мертвой узницы, валяющееся на каменном полу в неуклюжей, неестественной позе.

Из раны все еще сочилась кровь. Лица не видно из-за мешка на голове. Но прислужницу мало волновало, кто перед ней. Единственное, что интересовало, — огромный живот, заметно выпирающий под одеждой покойницы.

Нерожденный! Большая удача! Местная повитуха, живущая неподалеку от Дэбэра — в Катаре, — даст за него не меньше десяти дар! А это огромные деньги! Хватит, чтобы отправить сыну, который вот уже год как учится в самой столице! В Адейре! Можно, конечно, обойтись и без посредничества повитухи и напрямую продать нерожденного горным ведуньям. Они бы заплатили за ингредиент, без которого не изготовишь эликсир молодости для богатых дариек, вдвое больше, но… Связываться с горными ведуньями чревато.