Выбор Шивы
Шрифт:
– Адмирал Мейерс погиб! – заорал Чанг, стараясь перекричать вой сирен, крики раненых и скрежет где-то в глубине корпуса поврежденного корабля. – Прямое попадание в запасной флагманский мостик! Из-за него погнуты направляющие спасательных капсул на нашем мостике, нам придется использовать лифты!
– Ну хорошо, – повторил Прескотт, глядя на Заарнака, отстегнул противоударные зажимы и повернулся к Чангу: – Амос, скажите Антее…
– Она тоже погибла, – хрипло проговорил начальник разведотдела.
Несколько мгновений Прескотт неподвижно сидел с опущенной головой среди царившего вокруг
– Реймоонд!!! – взревел Заарнак, как раненый лев.
– Приближается камикадзе! – крикнул кто-то из уцелевших наблюдателей.
– Прошу вас, господин адмирал! – обратился к Прескотту Чанг.
Вместе с подошедшим Жаком Бише они подняли адмирала на ноги и стали подталкивать к лифту. С трудом сделав несколько шагов, Прескотт пришел в себя и стал двигаться быстрее. Скоро они с Бише уже помогали Чангу.
Они уже были в лифте, поднимавшем их к шлюпочному отсеку, когда корабль потряс чудовищный удар.
Ирма Санчес зажмурила глаза, ослепленные яркой вспышкой.
«Наша Девяносто четвертая эскадрилья была единственным интернациональным истребительным соединением Великого Флота!» – с горькой иронией подумала она, стараясь не поддаваться горю.
Впрочем, оплакивать Ввилона ей было некогда. Ирма на мгновения вышла из боя и осмотрелась по сторонам. До этого она преследовала по пятам камикадзе, прорвавшихся к тяжелым кораблям сквозь дезориентированные крейсера заграждения. Теперь некоторые из этих колоссальных кораблей можно было разглядеть невооруженным глазом.
С трудом преодолевая усталость, Ирма стала изучать дисплей. Ближе всего к ней был командный монитор типа «Говард Андерсон». Его полуразрушенный корпус терял кислород, от него отделялись спасательные капсулы, челноки и тендеры. Внезапно Ирма поняла, что это «Рива-и-Сильва» – флагман ее собственного Седьмого флота. Многолетний опыт сделал истребитель частью ее тела, и она, форсировав реакционно-инертный двигатель, развернула его почти на месте.
В этот момент прозвучал сигнал «Омега», и иллюминаторы истребителя Ирмы автоматически потемнели.
Энергетическое поле не спасло челнок от ударной волны, подлетевшей со стороны огненного шара, распухшего у него за кормой там, где была «Рива-и-Сильва». Кроме того, на этом крошечном космическом аппаратике стояли самые примитивные устройства для гашения инерции. Прескотт почти ничего не видел, взрыв в шахте лифта, последовавший за ударом очередного камикадзе, повредил лицевой щиток его шлема, а на маленьком дисплее, прикрепленном внутри шлема к опаленному и выцветшему щитку, мигали желтые огоньки, предупреждавшие о том, что вот-вот выйдет из строя почти четверть систем его скафандра. Впрочем, Прескотт еще кое-что видел и, когда челнок перестало подбрасывать, склонился над неподвижным телом Амоса Чанга. Щиток шлема начальника разведотдела был разбит, и Прескотту было видно, что от лица Чанга почти ничего не осталось.
В наушниках адмирала раздался чей-то голос. Наушники, как и остальные системы его скафандра, были повреждены, и Прескотт
– У нас вышел из строя двигатель!.. К нам приближается канонерка!.. Приготовиться к катапультированию!
Прескотт машинально выполнил приказ. В этот момент он вновь взглянул на бездушный дисплейчик внутри своего шлема и заметил, что изображенный на нем спасательный маячок светится красным, – в космосе очень трудно найти одного человека, дрейфующего даже с включенным спасательным маячком. Без маячка же его ни за что не найти!
Адмирал посмотрел на равнозначное смертному приговору красное условное обозначение и с ужасом понял, что совершенно спокоен и не желает гибнуть смертью, которой, положа руку на сердце, больше всего боятся все астронавты. Он не желал без конца падать в ледяную бездну, один-одинешенек, ожидая, когда кончится кислород…
С мыслью об этом Прескотт потянулся к одному из клапанов своего скафандра.
Если бы Ирма Санчес не бросилась в погоню за паучьей канонеркой, она не заметила бы поврежденный космический челнок. Теперь она форсировала двигатель, пытаясь настичь «паука». Ее вдавило в кресло, у нее потемнело в глазах, и она свирепо оскалила зубы.
У нее не было времени для атаки по всем правилам. Чтобы сбить эту канонерку, ей придется подлететь к ней почти вплотную!
Системы поврежденного челнока работали плохо. Первая попытка пилота катапультироваться вместе с пассажирами не удалась.
Прескотт удивился и на мгновение оставил клапан в покое.
Потом кто-то крикнул, что паучья канонерка вот-вот даст залп. Прескотт приготовился к легкой мгновенной смерти.
Потом пилот челнока закричал о каком-то истребителе…
Завыла сирена, и на дисплее истребителя Ирмы замигали красные огоньки, предупреждавшие о том, что паучья канонерка навела на него свое оружие. Ирма и так это понимала. Ей было некогда командовать компьютеру целиться в канонерку, и она открыла огонь на глаз, хотя все инструктора школы пилотов в Брисбене в один голос и утверждали, что в современной космической войне это невозможно.
За несколько долей секунды до того, как гетеролазеры Ирмы разнесли на куски паучью канонерку, та успела дать ракетный залп.
На второй раз катапульта сработала. Прескотт чуть не потерял сознание от колоссального ускорения, а все коммуникационные системы его скафандра окончательно вышли из строя. Теперь адмирал плавал в космической бездне, в которой гасло пламя уничтоженной канонерки.
Благодаря своему высокому званию, он был эвакуирован первым, и старомодный взрывной заряд под креслом вышвырнул его в космос. Однако даже эта примитивная система была повреждена, и Прескотт, кувыркаясь, летел куда-то в сторону. Потом челнок взорвался у него за спиной.