Выбор Шивы
Шрифт:
– Таким путем мы выманим канонерки противника туда, где их не поддержат огнем орбитальные укрепления Планеты II, и мы расстреляем их на большом расстоянии.
Мукерджи не дослушал Прескотта. Его охватила паника.
– Господин адмирал, я протестую! Мы должны немедленно лечь на обратный курс к узлу пространства, сквозь который проникли в эту систему! Мы должны…
– Мы никому ничего не должны, адмирал Мукерджи. – Прескотт говорил, как всегда, тихо, но офицеры уже поняли, что таит в себе его внешнее спокойствие, и кое-кому из них стало
Даже Мукерджи на мгновение замолчал, но тут же вспомнил о своих высокопоставленных покровителях и приосанился.
– Напоминаю вам, господин адмирал, что я выступаю от лица законно избранной гражданской власти, на службе которой мы все состоим. Уверяю вас, что в данной ситуации она отнюдь не одобрит дальнейшее присутствие наших кораблей в этой системе. А ее недовольство повлечет за собой крайне пагубные последствия для карьеры всех присутствующих. Всех без исключения.
Прескотт подался вперед и в очень нехарактерной для себя манере прищурился:
– Выходит, вы в первую очередь думаете о карьере, адмирал Мукерджи?
– Ни в коем случае, господин адмирал! – с неестественной поспешностью заявил Мукерджи. – В первую очередь меня заботит безопасность нашей ударной группы. Под вашим мудрым руководством мы уже испепелили две из трех населенных планет в этой системе, заплатив за это вполне приемлемыми потерями. К чему же идти сейчас на неоправданный риск?!
– К тому, чтобы выполнить наше задание и претворить в жизнь по отношению ко всем обитаемым планетам этой системы положения Восемнадцатой директивы.
У Мукерджи на лбу выступил холодный пот. С вытаращенными от ужаса глазами он отчаянно подыскивал слова, чтобы убедить Прескотта в том, что он не должен отправлять ударную группу, включая «Риву-и-Сильву» с Мукерджи на борту, к уцелевшей планете, где союзников поджидали готовые к бою полчища нагруженных антивеществом канонерок, пилотируемых существами, ни в грош не ставящими собственную жизнь.
– Господин адмирал, уверяю вас, что вы уже выполнили задание правительства. Никто не вправе требовать от вас большего. Вы и так одержали блестящую победу. Зачем рисковать нашими жизнями, чтобы и дальше мстить за вашего родственника?!.
– Довольно! – Прескотт лишь немного повысил голос, но всем показалось, что он взревел, как разъяренный лев, потому что раньше адмирал вообще не кричал на своих подчиненных; собравшиеся подскочили, а Мукерджи отшатнулся. – Я не оставлю «паукам» населенную планету, чтобы они использовали ее как базу для нового удара по системам Цепочки Прескотта лишь потому, что вы дрожите за свою шкуру!
– Господин адмирал, по возвращении в Земную Федерацию я буду жаловаться на ваше обращение со мной в более высокие инстанции. В очень высокие инстанции!
– Я в этом не сомневаюсь, адмирал Мукерджи! Но пока здесь командую я, и мы ведем боевые действия. На этом совещании вы больше даже не пикнете без моего приказа. Если вы осмелитесь ослушаться, я прикажу вас арестовать. Если своей трусостью вы
Мукерджи позеленел и судорожно затряс головой. Прескотт сверлил его взглядом еще секунд пять, потом перевел дух и заговорил с ошеломленными офицерами своего штаба совершенно нормальным тоном:
– Сейчас коммодор Бише опишет вам диспозицию наших кораблей после встречи с соединением Шальдара. Нам придется реорганизовать и перевооружить истребительные эскадрильи, а также перевести под управление корабельных систем наведения беспилотные носители стратегических ракет.
Паучьи канонерки двигались со стороны Планеты II довольно медленно и неуверенно. Возможно, их экипажи все еще страдали от последствий шока, испытанного ими во время гибели Планет I и III. Впрочем, догнав первую ударную группу и идя с ней на сближение, они заметно оживились.
Их атаковали в лоб все тысяча семьсот восемь уцелевших истребителей союзников.
До изобретения реакционно-инертных двигателей считалось, что маленькие космические аппараты не могут вести маневренную дуэль в космическом пространстве. Оснащенные реактивными двигателями противники могли в лучшем случае дать по одному залпу, промелькнув один мимо другого на колоссальной скорости. Они могли летать по замкнутому кругу, монотонно обстреливая друг друга и дожидаясь первого и последнего термоядерного попадания, которого хватало, чтобы испепелить противника. Реакционно-инертные двигатели с системами поглощения инерции полностью изменили картину боя, и теперь в лучах желтого солнца Первого паучьего гнезда развернулась крупнейшая за всю историю войн в космосе маневренная схватка маленьких космических аппаратов.
И все же даже реакционно-инертные двигателя не позволяли истребителям мгновенно ложиться на новый курс, а паучьи канонерки охотились отнюдь не на истребители. Их целями были тяжелые корабли союзников, и к ним прорвалось немало паучьих корабликов.
– Разрешите применить мои канонерки! – умоляющим тоном попросил с экрана коммуникационного монитора Шальдар. – Их экипажи рвутся в бой.
«Кто бы в этом сомневался! – подумал Прескотт. – Ведь сейчас гормы считают нашу ударную группу своим «ломусом», который должны защитить любой ценой».
Однако он с сожалением покачал головой:
– Я прекрасно понимаю ваших бойцов, но они еще пригодятся нам в дальнейшем. А пока действуем по намеченному плану.
Несколько мгновений казалось, что Шальдар вот-вот начнет возражать, но потом он на человеческий манер кивнул и отвернулся от камеры. Прескотт вздохнул, тоже отвернулся от коммуникационного монитора и стал наблюдать на дисплее за жаркой схваткой истребителей и канонерок. На мостике царило почти благоговейное молчание, лишь изредка нарушаемое негромкими отрывистыми фразами связистов и наблюдателей.