Выбор ведьмы
Шрифт:
– Да что случилось?
– распахивает мой Вард дверь, едва я их натянула.
– Варды. Их всех поразил какой-то вирус. Многие умерли, а остальные...
Пожилая женщина отвернулась, пряча ужас и слезы. Мы же, переглянувшись, бросились на улицу.
А дальше был кошмар. Следующую неделю мы провели либо у постелей умирающих Мэвл и Вардов, либо выбивая двери, чтобы забрать раненых и похоронить умерших.
Порой я была и там и там одновременно. Выжившие ведьмы мужского пола круглые сутки собирали неспособных передвигаться ведьм. И как же страшно, сидя возле умирающей Мэвл или Варда, с ужасом видеть его глазами,
Страх... Ужас... Смерть... Отчаянье... И тысячи могил, как напоминание о звере и смерти.
В городе было около семидесяти процентов Вардов, выжило только девятнадцать. Мэвл. намного больше, но разве это что-то меняет?
Никакая инквизиция за столетия гонений не смогла достичь такого результата, а простое проклятие пусть и темное...
– Джейн?
– вздрогнула и подняла взгляд от могилы последней умершей Мэвл, возле которой стояла.
– Привет, Овит, - попыталась улыбнуться. Не получилось.
– Не вини себя, ты не виновата, - девушка обняла меня за плечи и тут же отстранилась. Выглядит намного лучше. Значит, опасность миновала. Да и новый Вард ей не нужен. Сама справилась.
– Если бы я его не сняла...
– Если бы ты его не сняла, все продолжалось бы так же!
– она, схватив меня за руку, потянула за собой.
– Пошли!
– Куда?
– удивилась, глядя на бывшую Мэвл и не позволяя себя увести.
– Покажу кое-что.
И вот проведя меня в другой конец кладбища, она показала мне другие могилы.
– Смотри!
Люди. Девушки, парни. Все датированы последними пятью годами. И таких могил было много, очень много.
– Еженедельно умирало несколько десятков Мэвл. Вардам было хоть бы что. Они просто брали новых, а Мэвл...
– подруга замолкла, давая мне время подумать.
– С каждым годом жертв жестокости становилось все больше, а свободных людей все меньше. Ты не навредила. Ты спасла, пойми это и прими.
Она ушла. А я еще долго ходила по этому закутку, вглядываясь в даты и понимая, что ежедневно гибла минимум одна Мэвл, и это было страшно.
Вечером, придя домой, я направляюсь к Люку.
Он изменился. Стал еще более холодным. Еще более замкнутым. А в его мыслях все время мелькают картинки из тех домов, в которых он был. Мертвые дети, женщины, мужчины. Умирающие и плачушие...
Я не знаю, как ему помочь, тем более он не дает мне этого сделать.
– Люк?
– неужели это у меня такой неуверенный голос?
– Что тебе?
– поднял голову от листа бумаги, на котором что-то писал. В последнее время он ведет дневник. Кажется, это его способ выговориться. Как же хочется, чтобы он все это сказал мне. Пусть будет больно, но не так как сейчас. Его молчание убивает.
– Ты винишь меня?
– слова вырываются
– Нет, - и снова весь в своей рукописи.
Подошла и прижалась к его спине... Напрягся.
Хочу, чтобы он прижал меня к себе. Сказал, что все хорошо, поцеловал и добавил несколько слов о своей любви. Но парень просто замер глядя перед собой, а в мыслях моего любимого только горечь и вина. Я просто не знаю, как к нему подступиться, как достучаться до него.
– Джейн...
– пытается отстраниться.
– Люк, прошу ... Я...
А дальше темнота и тихий зов.
– Джейнери!
– до боли знакомый голос.
– Бабушка?
– тревога охватила меня. Неужели уже пора?
– Я ухожу. Ты придешь?
– Уже иду,- отвечаю, кусая губу, чтобы не расплакаться.
– Жду тебя.
И снова комната, только я почему-то у Люка на руках.
– Джейн?
– голос дрожит, неужели встревожен? Значит не все потеряно!
– Бабушка уходит. Я иду к ней!
– выскальзывая из его объятий (хотя хочется в них задержаться), сообщаю ему, затем бегу прочь, совсем не ожидая, что он пойдет следом. Но он пошел, и это порадовало.
Ветерок играет волосами. Мы на вершине знакомой горы. Только камней теперь нет. Они исчезли в ту страшную ночь. Рассыпались на мелкие песчинки, которые тут же унес ветер. И никто не знает почему.
Она стоит в центре того, что когда-то было каменным кругом.
– Ты пришла, - нежная улыбка касается губ женщины.
– Да!
– Иди ко мне, - руки мне на встречу, и я бросаюсь к ней, не сдержав рыдания.
– Не плачь, все уже хорошо, девочка. Ты должна держаться. Вы оба должны держаться. Иначе нельзя. Помните о своей любви и не позволяйте ее топтать, а тем более не отказывайтесь от нее. Верьте друг другу и главное любите! Боль сильна, горечь тоже, но если вы будете любить вы победите. Люк, мальчик, ты сильнее ее. Не отворачивайся. Попробуй быть с ней, ведь ей не легче чем тебе и главное не отпускай. Держи ее до последнего, не позволяя уйти.
Он кивнул, подошел к нам и прижал меня к себе, будто признавая, что теперь я на его попечении. Старая женщина улыбнулась и сделала шаг назад.
Яркий свет и образ Джанет удаляется, будто она уходит прочь. Только там, куда она идет, нет ничего кроме пропасти. А вдали ее ждет силуэт, и я почему-то знаю, что это Люкан.
– Позаботься о ней, - шепчу одними губами и тут же слышу, будто шелест ветра ответ.
– С ней все будет хорошо. Она прощена, как и все Варды и ты.
Прижимаюсь к Люку и, чувствуя, как его руки обнимают меня, смотрю на них пока свет не гаснет, оставив за собой только одежду, в которой была моя бабка, и пепел, исчезающий на ветру.
– Она ушла...
Мой Вард разворачивает меня к себе лицом и прижимает к своей груди, позволяя плакать, сколько мне надо. Что я и делаю, ощущая нежные поцелуи и слушая слова любви, которые почти не слышны, настолько тихо он их шепчет.
Так мы просидели до темна, и только когда стемнело, спустились вниз. Но до дома в ту ночь я сама так и не дошла.
Где-то возле закрытой школы, превращенной в лазарет для умирающих (увы, в больнице места для всех не хватило) нас окружили.
– Вот они!
– закричал кто-то. А я в ужасе прижалась к Люку. Темнота и только факелы освещают людей со злыми лицами - Ты за все ответишь, убийца!