Выбор за тобой
Шрифт:
Она пыталась сопротивляться.
– Ш-ш-ш! – прошептал он. – Разве ты не устала от борьбы? – Его губы были нежными, и в кольце его рук Джессика вдруг почувствовала себя так уютно, так безопасно, что чуть не разрыдалась.
– Поплачь, – снова прошептал Джон Нельсон. – И тебе станет легче.
– А тебе, Джон, тоже станет легче? – с некоторым вызовом спросила Джессика.
Он улыбнулся так обезоруживающе, что Джессике стало стыдно за свои слова. Она покраснела.
– Прости меня, Джон.
– За что? За то, что я влюблен? А я влюблен в тебя, моя бесценная Джессика! Я смотрю
– Я уже твой друг, Джон! А в остальном… Не дави на меня, пожалуйста. – Она умоляюще взглянула на него. – Дай мне немного времени.
Если Нельсон и был разочарован, то не подал виду.
– Я понимаю, дорогая. И обещаю быть терпеливым.
Раздалась тихая музыка.
– Это вальс из фильма «Доктор Живаго». Я так люблю его. Потанцуем? – Джон шагнул к Джессике.
Она молча кивнула.
Он протянул к ней руки, и они закружились по палубе.
Казалось, этот вальс не кончится никогда. Джессика закрыла глаза. Как хорошо!
Когда музыка смолкла, они прилегли на шезлонги, расставленные на палубе, и долго смотрели в черное небо, на котором сияли яркие южные звезды.
– Я бы хотела провести эту ночь здесь, на палубе, – прошептала Джессика.
Нельсон тут же попросил стюарда принести им матрасы и теплые одеяла. Уже через несколько минут Джессика спала глубоким сном, дыша легко и ровно.
– Спи, моя любимая. Со мной ты в безопасности, – прошептал Джон.
Утром Джессика связалась с матерью по телефону и узнала, что Анна идет на поправку и скоро доктор Дерринг выпишет ее из клиники.
– Как я рада, Джон! – воскликнула Джессика, закончив разговор с матерью. Она светилась от счастья и даже не заметила, как невольно обняла его.
А у него от этого естественного жеста стало так тепло на душе.
– Нам пора возвращаться в Америку. Я обещала Анне… – Тут она запнулась, вспомнив, что вроде бы не должна рассказывать Джону об Алессандре.
– Опять секреты? Что на этот раз?
– Даже не знаю, имею ли я право… Ну да ладно. Думаю, Анна не обидится, если я расскажу об этом тебе. Я так привыкла делиться с тобой всеми радостными и не очень событиями. Правда, привыкла.
Нельсон обнял ее и поцеловал в кончик носа.
– Тогда я весь внимание.
Они сели за столик, укрытый ярким тентом от жгучего тропического солнца. Стюард тут же принес им стаканы со свежевыжатым апельсиновым соком.
– Дело в том, что у Анны есть дочь, Алессандра. Их коварно разлучили десять лет назад.
– О боже! Эта женщина просто напичкана тайнами! Даже я, знающий ее много лет, не предполагал такого! – воскликнул Нельсон.
– Это страшная история, связанная с мафией. Вопрос жизни и смерти. Когда-нибудь я рассажу тебе все детали, но сейчас ты должен знать только одно: девочку – а ей уже двенадцать лет – прячут в одном из монастырей на Сицилии. Мы должны узнать сначала в каком. А потом забрать ее оттуда. Анна хотела сделать это раньше, но, когда узнала, что у нее рак и жить ей осталось лишь
– Я тоже могу присоединиться к вам.
– Нет-нет, напротив, ты должен сделать вид, что ничего не знаешь. Обещаешь?
Джон покорно кивнул, но добавил:
– По-моему, ты делаешь глупость. Со мной вам было бы удобнее осуществить поиски ребенка.
– Пойми, Джон, это не моя тайна. Я и так тебе все разболтала. – Заметив укоризненный взгляд Нельсона, она поправилась: – Посвятила тебя во все это. И давай кончим разговор на этом. Лучше расскажи, какие у нас планы на сегодня?
– Капитан обещал доставить нас на остров Хива-Оа, где похоронен Поль Гоген. Там мы могли бы заночевать, а завтра, если ты так настаиваешь, отправиться в обратный путь.
– Мне это подходит. Кроме того, я люблю Гогена. Мне нравятся его работы, написанные на Таити. Особенно «А ты ревнуешь?». – Джессика внимательно посмотрела на Нельсона.
Он отвел глаза.
Хива-Оа возник на горизонте словно видение, темной туманной громадой поднявшееся из глубин океана.
Джессика наблюдала, как остров медленно вырастает, становясь все выше и выше, пока наконец зазубренные пики его гор не впились акульими зубами в бегущие через небо пассатные облака.
Еще несколько мгновений – и она услышала рев прибоя во всей его мощи. Увидела красный церковный шпиль, пронзивший плотный полог тропической листвы.
Капитан отдал несколько резких команд, яхта неожиданно убавила скорость, и сквозь едва видимый просвет в коралловом рифе проскользнула в гавань точно между стенами ревущего прибоя. Все было проделано с такой ювелирной точностью, что Джессика невольно зааплодировала.
Яркое солнце освещало тяжелые зеленые гроздья банановых деревьев, которыми порос весь берег. Теплый воздух был напоен густыми запахами, благоуханием экзотических цветов и какими-то сладкими, пряными ароматами.
Яхта подплыла к невысокому деревянному причалу. Улыбающиеся полинезийцы ловко поймали канаты и подтянули яхту к пирсу.
– Прошу. – Джон церемонно подал руку Джессике, и они сошли на берег.
К ним приблизился высокий полинезиец. Его голова была украшена венком из цветов. Джессика увидела, как в улыбке белоснежно блеснули его зубы.
– Меня зовут Тераи. Я проведу вас к усадьбе Гогена.
Тераи приветственно взмахнул рукой, и они последовали за ним. Старая тропа вела в глубь острова. Через несколько мгновений полог леса сомкнулся у них над головами. Молодые кокосовые пальмы постепенно уступили место могучим деревьям с бородатыми от висячих лиан мшистыми ветвями. Здесь царил полумрак – лишь кое-где солнечные зайчики пробивались сквозь плотную листву. Перед глазами Джессики порхали крошечные птички, похожие на колибри, и огромные разноцветные бабочки, крылья которых переливались всеми цветами радуги. Тропу то и дело перебегали юркие ящерицы, спешившие куда-то по своим делам.