Выбор. Иное
Шрифт:
– Оо, а я бы и не догадался…
– Ты слушай, Клайд, и не перебивай, а то…
– Чего?
– Ну, Клайд!
– Берт, идем гулять?
Рассмеялся, увидев, как от неожиданности она приоткрыла рот, замолчав. И растерянно моргнула, нерешительно посмотрела в темное окно.
– Давай, пройдемся, подышим ночным ликургским воздухом. Одевайся. Нам же с утра не на работу, лишний час даже поспим.
Роберта все еще нерешительна, подходит к шкафу и открывает дверцы.
– Я платья уложила, а завтрашнее не хочу
– Солнце, надевай пальто на домашнее платье, ботиночки, шляпку, шарфик.
– И в окно?
Берта озорно заулыбалась и начала одеваться.
– А как же, строго в окно, леди. Ты теперь умеешь.
Мы медленно идем в сторону реки, держась за руки. Тихие ночные улицы, кроны деревьев таинственно шепчут нам вслед – мы видим вас, но мы ничего никому не скажем. Им можно доверять. Прохладно, обнимаю Берту за талию, согревая.
– Не мерзнешь?
– Нет, мне очень хорошо.
– Ты рассказывай дальше, что завтра будет.
Так, негромко разговаривая, мы вышли на де Кальб.
– Вот здесь я теперь живу. Видишь, совсем от тебя близко.
Останавливаемся поодаль, темный дом молчаливо смотрит на нас поблескивающими в свете фонаря стеклами. За невысоким немного покосившимся заборчиком виден небольшой, но густо заросший сад.
– Я всегда мечтала, что ты когда-нибудь пригласишь меня к себе в гости…
Роберта осеклась, поняв, как это прозвучало…
– Прости… Прости, любимый, я… Ну что же это такое…
Голова ее уткнулась мне в плечо, руки обхватили и прижали к себе, шляпка упала. На этот раз не дал ей долететь до земли.
– Милая моя, ты что… Ну что ты, перестань…
Отстраненно прислушался к себе – нет, ничего похожего на вспышку в цеху. Легкая досада? Возможно. Но я твердо решил – пусть Берта говорит все, если нужно. Так она быстрее и легче преодолеет происходящее. Мне все это выслушивать? Да. Я справлюсь. И прятаться от прошлого за боязливое молчание – мы не будем. В гости хотела? Сейчас организуем.
Ласково глажу рассыпавшиеся по плечам волосы, ладонь согревает холодные на ночном воздухе щеки. Не надо, солнышко. Все хорошо и будет хорошо. Смотрю на нее во все глаза, поняв, – что бы ни было потом с нами, этот образ навсегда будет для меня ее воплощением, ее душой. Тусклый уличный фонарь и в его неверном свете – маленькая хрупкая фигурка с каштановыми пушистыми волосами, развевающимися на ночном ветру. Любимая…
– Приглашаю вас в гости, мисс Олден. Здесь и сейчас. Идем.
– Страшно, а вдруг нас увидят?
Шепот Роберты совсем не сочетается с ее заблестевшими глазами, она уже отошла от неловкости и ей хочется ко мне…
– Не бойся, не увидят, – смотрю на часы, почти полночь, – спят уже все.
Беру ее за руку
– Осторожно, тут тропинка неровная и корни в паре мест торчат.
Шепчу это Берте на ухо, она крепко держит меня за руку и осторожно идет рядом.
– Клайд, мне страшно, ну вдруг услышат или увидят…
– Тсс, пришли.
– А куда лезть?
– Что, понравилось в окна лазить, дорогая?
И я с некоторым даже шиком отпираю дверь. Роберта нерешительно замерла на пороге, пытаясь что-нибудь разглядеть.
– Заходи, не стой, я свет зажгу.
Задергиваю занавески и осторожно вывожу лампу на небольшой накал. Комната неспешно осветилась очень домашним желтым светом, придавшим ей странное сходство с комнатой Берты. Она с любопытством огляделась, все еще явно чувствуя себя не в своей тарелке.
– Как тебе у меня в гостях? Давай пальто и шляпку.
– Не знаю, милый, как-то… Я никогда не была вот так…
Роберта запнулась, не найдя слов или не захотев продолжать. Медленно прошлась по комнате, провела пальцами по стене, тронула стол, осторожно выглянула в окно, присела на кровать. Очень прямо и на самый краешек, замечаю это уголком глаза, мастеря в кухонном уголке нехитрое угощение. Вот качнула головой и пересела к столу, так ей спокойнее.
– Ужин, Берт.
– Ты тоже, а то я сама все пирожные съела.
И мы с аппетитом принимаемся за холодное мясо и хлеб с сыром и маслом, спасибо миссис Портман. Роберта немного освоилась и оживилась, настороженность сменилась улыбкой и шутливо-умильным взглядом.
– А чаем напоишь, мистер Грифитс?
Я собираюсь встать, она мягко меня останавливает.
– Сиди, я сама сделаю.
И отправилась хозяйничать, через мгновение уютно зашипел примус и вскоре мы уже пьем исходящий паром чай. И я осуществил свою мечту – Берта у меня на коленях в этом грандиозном кресле. Вот так полусидим-полулежим, пьем чай и болтаем. Хорошо… Хотя сесть ее пришлось поуговаривать.
– Иди сюда, смотри, какое огромное, на двоих хватит.
– Клайд…
– Что?
– Ты врушка, тут только один может сидеть.
– Нет, двое, вот так… Садись теперь. И чашку бери.
– Клайд! Я не могу…
– Давай, Берта, не бойся и у тебя чашка с чаем, чуть что – выливай мне за воротник.
– Ну, смотри… Вылью!
– Воот… А ты боялась…
– Замёрзла?
Роберта заворочалась и приподняла голову с моего плеча. Выпитый чай, тишина, объятия в глубине мягкого плюшевого кресла, все это уронило нас в короткий, но крепкий сон. Проснулся первым, от холода. Май месяц на дворе, днем уже жара бывает, а по ночам прохладно. Берта в тонком домашнем платьице, ноги в чулках, но совсем холодные, не простудить бы ее.