Выбор. Правила Голдратта
Шрифт:
• И даже после того, как пришлось пересмотреть все сначала, отец не остановился. Не позволяя себе увериться в своем всеведении, он вышел на иной уровень. Ему было интересно найти последствия запланированных изменений.
• Он подчеркивал: каждое решение создает новую реальность. А новая реальность означает новые возможности, о которых мы не думали прежде, потому что в предыдущем варианте реальности этих возможностей не было. Ему было интересно выяснить, какие новые преимущества получит
• Я смотрю на логическую карту и начинаю кое-что понимать. Когда я строила карточный домик на основе утверждения «никогда не говори «я знаю», у меня было ощущение, что отец никогда не останавливается, что он верит в возможность прорыва в любой ситуации. Но именно теперь я осознала, как он методичен. Он, действительно, верит, что любую ситуацию – неважно, плохой она была изначально или хорошей, – можно существенно улучшить. Да, проект дал отличные результаты, но отец продолжает работу: анализируя разрыв между ожидаемыми и полученными результатами, он находит способ добиться еще лучших результатов. Он перепроверяет изменения, которые внес, и отыскивает новый путь к улучшениям. Затем исследует новую реальность, сформированную благодаря этим улучшениям, и находит новое преимущество, из которого тоже можно извлечь выгоду. Теперь я четко вижу, почему он уверен, что возможности вокруг нас.
Должна признать, что сейчас я вовсе не вижу возможностей, возникающих то тут, то там. Еще я не знаю, как анализировать ситуации так, чтобы увидеть, насколько они просты, и не могу без труда отыскивать гармоничные решения. Все это для меня пока беспочвенные мечтания. Но почему-то после разговора с отцом в машине я настроена оптимистично. Даже более оптимистично, чем раньше. Почему? Он построил в воздухе башню из карт, даже небо – не предел для его будущих решений… И это вселяет в меня оптимизм?! Не замечаю ли я некий разрыв между жестким скептицизмом, который мне следовало бы ощутить, и оптимизмом, который внезапно меня охватил? Отец говорил о необходимости проверки неожиданных результатов. Откуда же мой оптимизм? Явно не из убежденности, что я способна на все то, о чем рассказывает он. Я до сих пор не знаю, способна ли. А легкая жизнь манит.
Так почему же я чувствую себя хорошо? Кажется, я знаю (ой, осторожней!). До сих пор мне казалось, что появление возможностей, открывающих путь к значимым в моей жизни достижениям, зависит вовсе не от меня. Что это – вопрос удачливости. Но отец показал: работа с важными для меня сферами жизни – это не только исправление того, что плохо, но и возможность постоянно совершенствовать ситуации, даже если они уже хороши. И все зависит от меня. Это терзало меня долгое время, а ведь сказанное отцом очень разумно. Для начала у меня есть стимул попытаться воплотить эту концепцию в жизнь. Я должна сделать все необходимое, чтобы научиться мыслить ясно.
Но как научиться этому???
К главе 14
• Мы привыкли воспринимать реальность как сложную. Если мыслить ясно, мыслить категориями причинно-следственных связей, можно открыть для себя ее простоту. Мы начинаем с результатов, которые можно наблюдать в реальности, и двигаемся вглубь, к их причинам. Согласно теории Прирожденной простоты, если мы углубимся достаточно, причины начнут сходиться, и в конечном итоге, мы придем к корневой причине, которая находится в основании.
• Не нужно что-либо предпринимать, чтобы причины начали сходиться, – если мы имеем дело с реальными ситуациями, так и будет. Но нужно найти истинные причины. Если
• Вот здесь и пригодятся отцовские предупреждения. Пытаясь обосновать причину, очень легко прийти к замкнутому кругу: «Почему мы полагаем, что X – это причина Y? Потому что Y существует». Кто сказал, что только собаки гоняются за своим хвостом? Если нам нужны настоящие причины, необходимо избегать логики замкнутого круга – тавтологий.
• Особое внимание требуется, когда предполагаемая причина содержит абстрактное понятие. Абстрактные понятия привлекают к себе тавтологии. А когда имеешь дело, например, с организациями, абстрактные понятия встречаются на каждом шагу. (Да и сам термин «организация» абстрактен.)
• Как я могу доказать, что X это причина Y и не попасть в ловушку тавтологий? Отец предложил использовать научный метод, механизм «ожидаемых эффектов». Надо мыслить в таком направлении: основываясь на логике, приведшей нас к заключению, что X является причиной Y, подумать, какой еще эффект должен вызвать X? Если мы обнаружим другой эффект (Z) и найдем тому подтверждение в реальности, мы сильно продвинемся в установлении X как причины. Чем больше вероятность, что Z существует, являясь следствием X, тем очевиднее, что X – действительная причина и для Y, и для Z.
Чтобы проверить, все ли я уловила, мне нужно вернуться к примерам, которые привел отец.
• Использовать механизм «ожидаемого эффекта» не всегда просто. Зачастую, когда мы стараемся представить, какой еще эффект может вызвать X, ничего, кроме Y, в голову не приходит. Как будто эта связка причины и следствия образует вокруг себя ментальный бокс, коробку, из которой крайне сложно выбраться. И чем дольше мы пребываем в этом замкнутом пространстве, тем больше задумываемся, а не гоняемся ли мы за призраком, и тем больше сомневаемся, существует ли вообще в реальности другой эффект.
• Как мы повторяли не раз, один из главных аспектов Прирожденной простоты – схождение причин. Это значит, что любая серьезная причина порождает более одного эффекта.
• Поэтому, когда мы стараемся обосновать причину, используя ожидаемый эффект, и оказываемся в замкнутой коробке, убежденность в Прирожденную простоту дает нам уверенность, что поблизости есть хотя бы еще один значимый эффект.
Мы ищем то, что, действительно, существует. Убежденность в этом помогает, но одной ее недостаточно. Можно использовать несколько простых приемов, чтобы найти ожидаемый эффект. Если вспомнить дискуссию с отцом, он дал мне пару таких подсказок:
1. Подумать о других возможных причинах данного эффекта. Если рассматривать две причины и более, это намного облегчит поиск ожидаемого эффекта, который подтвердит одну из них и отметет остальные. Этот принцип помог, когда мы с отцом обсуждали версию о падении объема продаж из-за изменения рыночных предпочтений.