Выбор
Шрифт:
Глава 25
Моя жизнь — череда взлетов и падений. Сейчас я где-то в области дна. Не верю, что тут. Что пришла на каток. Не до конца осознаю, что рядом с ногами лежат коньки. В который раз смотрю на них и не решаюсь надеть. Как просто было выйти на лёд к Эйдену, и как тяжело преодолеть барьер внутри себя. Знаю, все страхи всего лишь в моей голове, и от этого не легче. Может быть, я и правда хотела что-то доказать. Например, что могу и не боюсь. Сейчас же, когда в одиночестве сижу на лавочке, понимаю, что именно боюсь. Мой овладевает паника. Я смутно понимаю,
Глазею в пол, и спустя какое-то время, в поле зрения появляется парочка ног в коньках.
— Тебе помочь? — женской голос обращается ко мне.
Поднимаю голову и фокусирую взгляд.
— Первый раз? — с улыбкой интересуется девушка лет двадцати. Её едва рыжеватые волосы собраны в небрежный пучок и напоминают волны, которые ниспадают на плечи. Карие глаза смотрят на меня с интересом, в носу небольшое золотистое колечко. И если бы не разбросанные до умиления веснушки на щеках, я могла бы сказать, что вижу… себя, разве что в другом стиле: бунтарском.
— Эм… — хмыкаю я. — Можно сказать и так.
Девушка кивает и, по всей вероятности, ей абсолютно нет дела до нашего внешнего сходства.
— Заметно. Могу помочь.
Она ещё несколько секунд смотрит на меня, после чего на её губах расползается лучезарная улыбка.
— Да не смотри так на меня. По статистике, на Земле проживает как минимум семь человек похожих на тебя или на меня. В общем, на нас. Где-то ещё пятеро.
Выхожу из состояния обескураженности.
— Да, прости, — отвечаю ей улыбкой.
— Так тебе помочь? Ты выглядишь сбитой с толка, путаешь правую и левую ногу?
— Нет, — смеюсь я. — Просто немного волнуюсь.
Девушка присаживается на колени и берёт в руки мои коньки.
— Давай посмотрим, что тут у нас, иначе ты и под закрытие не разберёшься с ними.
— Я умею обуваться.
— Ты уже полчаса настраиваешься, тебе явно нужна помощь в борьбе с коньками.
Да, или с собственной трусостью и неуверенностью. Так или иначе, принимаю помощь. Наблюдаю за девушкой, которая, бубня что-то под нос, шнурует мои коньки и в окончание делает бантики. Я не могу перестать сравнивать нас, понимать, как мы похожи. Один и тот же изгиб губ, оттенок глаз, волнистые волосы, даже скулы похожи. Разница лишь в наличии веснушек. Где-то в сознании мелькает мысль, что мы можем быть сёстрами, а это означает то, что моя мама может быть где-то рядом. Жить со мной в одном городе и даже не интересоваться мной; не пытаясь найти связь со мной. Это осознание неприятным уколом касается сердца. Как правило, в войне между взрослыми есть только один проигравший: ребёнок. Им оказалась я.
Мне не позволяют наблюдать долго. Девушка поднимается на ноги и с улыбкой сообщает:
— Всё.
— Как тебя зовут? — в один голос с ней, спрашиваю я.
— Энни.
Я пытаюсь натянуть улыбку и выдавить благодарность, но ложь никогда не была моей сильной стороной. Я не умею врать, хотя, это спорно, ведь всегда делала вид, что всё в порядке, держа внутри себя каждый прожитый день в доме отца. Со временем, стало легко. Я привыкла, это вошло в привычку, как будто работает на автомате. Меня спрашивают, как прошёл день или как дела, я отвечаю одинаково столько, сколько помню себя. Это обыденность. Никто не хочет знать, как твои дела, вопрос вежливости.
К счастью,
— Пошли, — говорит она, подхватив меня под руку.
Спешно перебираю ногами за девушкой, что с азартом тащит меня на каток. Она думает, что я ни разу не каталась, и отчасти, это действительно так. Мне не доводилось ступать на лед. В этом не было нужды, наоборот, был только запрет.
Улыбки на лицах всех, кто скользит по льду, воодушевляют, подгоняют попробовать тоже. И сейчас они очень заразительны. Я миную резиновую дорожку и подхожу к проёму между ограждениями. Стоит только переступить порог, чтобы оказаться на льду. Но я отличаюсь от других тем, что ещё переступаю через страхи. Я не могу расплакаться и убежать, но так хочется.
— Нет ничего страшного, — заверяет девушка. — Просто двигай ногами по льду и со временем всё получится. Я буду страховать тебя.
В горле саднит из-за доброты и радушия с её стороны, ведь я продолжаю думать о том, что дело вовсе не в совпадении. Я боюсь оказаться правой.
Выдохнув, переступаю ограждение и, держась за бортик, ступаю на лёд. Ноги помнят, что нужно делать и как двигаться, но страх упасть — преследует по пятам.
— Ты молодец, — улыбается она. — Теперь пробуй скользить ногами. Не ходить, а именно ехать.
Делаю ещё один выдох, с которым пытаюсь прогнать негативные эмоции и воспоминания. Их так много, что хочется плакать и вернуться к самым простым вещам, ведь я начала с самого сложного, оставив лёгкое напоследок. Может быть, она понимает, что я умею и могу, но ничего не говорит, обучая меня, как младенца. Девушка берёт мою руку и катит от бортика, на который я смотрю с толикой паники. Это почти то же самое, что спасательный круг, который остаётся позади. Его вроде бросают, но он так и не достигает до меня. С каждой последующей секундой, он отдалятся.
— Эмма, смотри вперёд, — говорит моя спутница, из-за чего с ужасом смотрю на неё.
— Я не говорила, как меня зовут… — сипло и тихо отзываюсь я.
— И не нужно, у тебя на коньках написано.
Обращаю взгляд в ноги, и сердце делает кувырок. Это действительно так. Мама бросила нас давно, но она почему-то думала, что я буду кататься в таком возрасте. Она не прогадала с размером. С цветом, который я люблю. Они нежно персикового оттенка с рисунком, который вышит бисером. Этими же мелкими бусинами, выведено моё имя. Она не могла знать меня ту, что есть сейчас.
Ещё некоторое время, девушка помогает мне почувствовать себя уверенно, но на это не способен никто, кроме меня. Только я могу убедить саму себя. Я продолжаю искать между нами схожие черты, и нахожу их не только во внешности, но и характере. Это порождает ещё больший страх.
— Я познакомлю тебя с родителями, — сообщает она. — Они как раз должны ждать у правого сектора. Мы вместе катаемся.
У меня леденеет кровь. По спине пробегает неприятный холодок. Что-то внутри кричит: «Беги». И я бегу. Сбегаю, как трусиха, потому что не готова видеть ту картину, что выстроилась в голове.