Выбор
Шрифт:
Я всю дорогу смотрел в окно и уже в самом конце полета обратил внимание на небольшой городок или поселочек, расположенный среди зеленых холмов неподалеку от Мемфиса. Строгие ряды ангаров, отдельная взлетно-посадочная полоса и гордо реющий над крышей одного из зданий американский флаг натолкнули меня на мысль о войсковой части. Я подумал, что это довольно беспечно со стороны американцев так вот разрешать летать гражданским самолетам над военной базой. Мало ли кто может оказаться в салоне?
Пока мы летели, я почитал газету — одну из очень немногих,
Колумбия никогда не упускала случая выступить против Западной Империи или Мексиканского Королевства. С Великой Американской Империей у нее были более или менее ровные отношения, что еще больше подливало масла в огонь. Я подумал, что если бы Борис Васильевич оказался прав, то преимуществом, полученным в результате пропавших исходных программ, какое-нибудь из государств воспользовалось бы непременно. Мексика, например, терпеть не может ни Америку, ни Колумбию ни Восточную Империю. А Колумбия на дух не переносит ни Мексику, ни Западную Империю. Кроме того, у Восточной Империи довольно натянутые отношения с Австралией. Э-э-э!.. Да что там говорить? Есть из-за чего начать конфликт! И есть — с кем!..
Аэропорт в Мемфисе представлял собой небольшое одноэтажное здание. Да больше в таком городке, наверное, и не нужно — не так уж много людей прилетает сюда. А у военных есть собственный аэродром.
Я подумал, что таких маленьких городков в Великой Американской почти уже не осталось. Большая часть их населения давно уже занялась крестьянским хозяйством или подалась на фабрики и заводы в Детройт, Чикаго или Филадельфию — самые крупные города, ориентированные на тяжелую промышленность. А вот в пограничных городках, подобных Мемфису, население живет в основном за счет расположенных неподалеку воинских частей и близлежащих крестьянских хозяйств.
Площадь перед зданием аэропорта была почти пуста. Несколько прилетевших с нами пассажиров уже успели разъехаться, и мы с Кирой остались в одиночестве.
— Как, говоришь, называется та улица? — хмуро спросила Кира.
— Осенняя, — ответил я. — Осенняя улица.
— Ну и название! — фыркнула Кира. — Ничего получше придумать не могли… Эй! Такси!!!
Кира замахала руками, и к нам подъехал темно-красный «форд».
— Осенняя улица! — приказала Кира, плюхаясь на сиденье.
— Может, сначала гостиницу поищем? —
— Ты собираешься здесь надолго задерживаться?! — удивилась Кира.
Я не нашел, что возразить, и уселся в машину рядом с ней.
— Куда вам? — спросил водитель — немолодой уже мужчина в темно-синей куртке с капюшоном. Говорил он по-французски очень неплохо, но как-то неохотно, что ли…
— Я же сказала — Осенняя улица! — повторила Кира. — Глухой, да?!
— Дом какой? — водитель нахмурился.
— Откуда я знаю?! — возмутилась Кира. — Доезжай до улицы, а там разберемся!
— Сорок долларов! — заявил водитель, с ненавистью посмотрев на нас.
Я быстро прикинул в уме, сколько это будет во франках, и не удержался от вопроса:
— Что, эта улица так далеко находится?!
— Близко, — коротко ответил водитель.
— А почему так дорого? — поинтересовался я.
— Хамите. — Водитель был донельзя лаконичен.
— Может быть, мы пересядем в другую машину? — ядовито спросила Кира.
— Проваливайте, — пожал плечами водитель.
— Ладно, поехали, — решил я, придерживая рвущуюся ответить ему Киру. — Какая разница, кто нас повезет? Верно?
Водитель ничего не ответил, завел двигатель и вырулил на боковую улочку. Я думал, что он со злости рванет с места, но ехал он так спокойно, как будто ничего и не произошло.
До Осенней улицы мы добрались минут за двадцать. Кира всю дорогу молчала, даже по сторонам не смотрела. Когда мы выехали на Осеннюю улицу, водитель притормозил возле тротуара и, не оборачиваясь, произнес:
— Приехали.
— Это Осенняя улица? — спросил я.
Он промолчал.
— А где здесь дом… Такой… С синей крышей… — Я пытался вспомнить, были ли у того домика, который я увидел во время своего «провала», какие-нибудь особые приметы.
Водитель молчал.
— Слушай, ты! — возмутилась Кира. — С тобой ведь разговаривают! Трудно ответить, да?
— Да, — спокойно произнес водитель.
— Тогда какого черта ты работаешь таксистом? — продолжала горячиться Кира.
— Какого черта? — Водитель стремительно обернулся. — Какого черта? Исключительно для того, чтобы выслушивать хамские высказывания сраных иностранцев, мадам! Правительство мне за это отдельно доплачивает! Еще вопросы есть?
Я молча протянул ему двадцатипятифранковую банкноту. Водитель сердито выхватил ее у меня из пальцев, и я торопливо покинул такси, таща за собой обалдевшую Киру.
— Сдачу возьмите! — Водитель протянул мне в окошко две бумажки и несколько монеток.
— Не нужно, — улыбнулся я.
Водитель пожал плечами, бросил деньги на мостовую, развернулся и уехал. Кира, открыв рот, смотрела ему вслед. Потом она повернулась ко мне и изумленно спросила:
— Слушай, Марсель! Ему что, правда правительство доплачивает?!
— Он просто пошутил, — улыбнулся я.
— А почему он тогда не оставил себе сдачу? — Кира удивленно посмотрела на лениво уносимые ветром банкноты.