Выбор
Шрифт:
— Да, ваша светлость.
— Выполняй.
Глава 1
Это утро ничем не отличалось от любого другого утра моей весьма однообразной жизни. По крайней мере, поначалу. Выполнив разминку под неусыпным присмотром моего наставника и взяв меч со стойки, я уже прикидывал в голове, с чего начать первую схватку, как вдруг он заговорил:
— Не торопитесь, юный Тарсэ. Сегодня мы не будем сражаться.
Приняв, по-видимому, мое растерянное молчание, как проявление должного внимания, он продолжал:
— С этого момента для Вас настало время настоящих тренировок. Вы овладели минимальными навыками и можете постоять за себя. Пора двигаться дальше. Вы приобретёте опыт сражения против нескольких противников и изучите основы командного взаимодействия. На этом все на сегодня. Хорошо отдохните, юный Тарсэ, ибо ближайшие месяцы у Вас это не получится.
Закончив свою тираду, Рэйкар ушёл, оставив меня переваривать новости. Что ж. Значит, правы те, кто говорит, что, как ни готовься, а беда все равно придёт неожиданно. Озвученное этим троллем означало, что в ближайшее время я отравлюсь грибами или получу на тренировке мечом по голове. Разумеется, по несчастливой случайности наш родовой лекарь, магистр третьего ранга Зибел Контэ окажется в отъезде и оказать помощь наследнику на месте не смогут, и его тут же повезут в монастырь святой Аниры, но размокшие дороги не позволят успеть вовремя и у молодого наследника успеют развиться осложнения. Конечно, искусные во врачевании монахини
Вздрогнув от неожиданно зябкого порыва ветра, я вдруг понял, что так и стою посреди тренировочной площадки с мечом в руке. И, судя по взглядам разминающихся в сторонке солдат, стою давно. Впрочем, пусть думают, что хотят, мне-то что? Мелькнула мысль, и прокрутив восьмерку, я отправился к выходу. В одном я был согласен с наставником — времени было в обрез. А я, ни много ни мало, собирался пойти против интересов даже не рода, а собственной семьи.
Пользуясь редким случаем, я решил прогуляться по городу. Смешно сказать, но я почти не знал родной столицы, и сейчас Ар-Тай представал передо мной во всей своей красе. Просто идти по его улицам, в кои-то веки, никуда не торопясь, доставляло удовольствие, и я смотрел на проезжающие мимо кареты, куда-то спешащих гонцов, носящихся туда-сюда мальчишек и прогуливающихся красавиц самого разного сословия. Светлые двухэтажные дома зажиточных горожан радовали глаз стройностью и аккуратностью. Почти на каждом из них было какое-то свое уникальное украшение. Имея возможность потратить деньги, горожане охотно скупали различные безделушки, что завозили нам из соседнего баронства. Тамошний правитель барон Гроен Карто не обладал большой казной, зато обладал рукастым населением (пограничье все таки), и был нашим союзником, и потому отец с матерью заключили с ним несколько договоров. Лет 7 назад мама, взяв меня с собой, съездила в гости, восхитилась игрушками, что висели на каждом доме по три в ряд, похвалила суп из тамошней костлявой рыбы, которая водилась в местном озерце и заинтересовалась чем-то еще, уж не помню, без чего не самому последнему графству было никак не обойтись. И немедленно возжелала всё это себе. Когда я спросил маму, а зачем нам невкусная рыба и деревянные игрушки она потрепала меня по голове и предложила подумать самому. Помню, как я морщил свой лоб в попытке разобраться, куда всё это можно применить, и меня озарило! Подёргав маму за руку, я гордо сказал:
— Понял!
— И что же ты понял, маленький лорд? — улыбаясь, спросила она.
— Ты кого то накажешь! — уверенно сказал я. — Кормить будешь этой рыбой, а игрушки поменяешь на деревя…
Тут меня пронзил ужас, потому как я осознал, сколько этого добра будет идти к нам, и, не веря сам себе, прошептал:
— Ты накажешь всех?
Со страхом наблюдая за сложившейся от хохота графиней, я почувствовал, как по щекам сами собой потекли слезы, а сам я попытался отступить назад, но заметившая это мама шагнула и прижала меня к себе.
— Ох, сынок, — аккуратно вытирая платочком глаза, дрожащим от смеха голосом сказала она. — Вовсе нет. Подобная жестокость не красит правителя. Но признаю, что если кто-то всерьёз меня рассердит, то я воспользуюсь твоей идеей.
Она с улыбкой посмотрела на меня и подмигнула, а я вновь содрогнулся.
— На самом деле, как ты думаешь, кто богаче — мы, или баронство?
— Мы, конечно! — уверенно ответил я. — Вон, как бедно тут все живут!
— Не маши руками! — строго сказала мама. — Но ты прав, население бедное, а значит, нет налогов, а значит — пустая казна. Это приграничье, сынок, из чего следует, что барону нужно содержать большую дружину, которой нужно платить. Так что, ему нужны деньги, понимаешь?
— Да, — уверенно кивнул я. — А причём тут рыба?
— А скажи, если ты голоден и кто-то бросит тебе под ноги кусок хлеба — ты его съешь?
— Нет, конечно! — возмутился я. — Это унизительно.
— А дашь ли ты кому-то золотой в долг, зная, что тебе его не вернут?
— Нет! — решительно отверг такую глупость я.
— Хорошо, — сверкнула улыбка на ее лице, — мы уже совсем близко! Тебе известно, что мы и баронство — союзники?
— Да, — кивнул я, — отец рассказывал мне перед поездкой и просил хорошо себя вести. — Баронство защищает нашу границу. И если они не будут этого делать, то нам придётся делать это самим. А чтобы защищать границу, нужны….солдаты, — закончил я, — которым полагается жалование, но денег нет… О! То есть, мы купили все это просто потому, чтобы помочь барону?! — воскликнул я.
— В первую очередь, себе, сын! — поправили меня. — Мы не дадим баронству денег в долг, потому что оно не сможет их вернуть. Дать их в подарок — означает оскорбить. Вот мы и купили всё это, — завершила она объяснение и с сомнением произнесла:
— И как-то приспособим. Игрушки пойдут крестьянам, рыбу засолим на случай голода или войны и разошлем по гарнизонам. Надеюсь, наши солдаты нас простят, — вздохнула она и мы продолжили путь.
Пока я предавался воспоминаниям, ноги сами собой принесли меня ко входу на рыночную площадь. Машинально проверив кошелёк, я переложил его за пазуху. Принадлежность к графской семье, что легко определялась по цветам и гербу разумеется, давала понимание, что местные воры обойдут меня стороной, однако, не гарантировала защиты от дурачков, новичков, приезжих или просто отчаявшихся. Вообще, рынок не то место, где можно позволить себе расслабиться и ходить с разинутым ртом. Особенно, если ты благородный. Даже если никто и не предложит тебе свою помощь в переноске кошеля, тебя могут запросто обуть ушлые торговцы. Это с крестьян особо нечего взять, а вот со знатного человека, да если подойти к делу с выдумкой… Мммм. на какой-то момент я представил себе, что мог бы сделать с каким-нибудь наивным лопухом на месте коварного купца, и, рассмеявшись своим мыслям, направился к стоящим невдалеке лавкам травников. Не то чтобы мне больше ничего не нужно было покупать, но лиреск, капуция и кое-что еще пользовались популярностью и обычно не задерживались на столах надолго. Да и не у всех было понимание, как правильно хранить собранное, не дать ему потерять полезные свойства, так что, следовало поторопиться. Бродя вдоль выставленных столов и морщась от не затихающего ни на минуту гомона, в который сливались выкрики зазывал, ругань продавцов и покупателей, что называется торгом, доносящийся с ветром лай и конское ржание из расположенного неподалеку зверинца, я вдруг обратил внимание на стоящую почти на краю рядов палатку.
Глава 2
Сказать, что я удивился — значит, промолчать. Не так уж и много найдётся в мире чудаков, готовых рискнуть и привлечь к себе взгляд Ашары, богини судьбы (а именно её знак висел прямо рядом с руной). Согласно старому поверью, желающий изменить свою судьбу должен вывесить знак богини, и тогда она обратит на него своё внимание. Решиться на такое, по моему скромному мнению, мог только полностью и совершенно отчаявшийся человек, потому как истории о том, как судьба резко менялась к худшему, у всех были на слуху, а вот наоборот — встречались гораздо реже. На ум сразу пришла история о рыцаре из форта Дальний. Существовала она в разных вариациях, отличаясь теми или иными деталями, однако объединяло их все происхождение её непосредственного героя. Было забыто его имя, неизвестна причина, по которой он был недоволен своей жизнью. Говорили, что виной всему была его излишняя романтичность и жажда славы. Каковую трудно заслужить, находясь на унылой гарнизонной службе, в лагере с подобным названием. Так это или нет, но точка старта его приключений осталась в веках. Многие поколения тому назад один находящийся на службе у местного владетеля воин решил изменить свою жизнь. Дождавшись формирования очередного каравана за припасами, он попросился в его охрану. Прибыв в город, рыцарь улучил момент и посетил храм Ашары. Принеся положенное пожертвование и пролив в ритуальную чашу кровь, он вышел наружу, крепко сжимая священный знак богини. День шёл за днём и обоз успешно, без каких-либо приключений вернулся в форт. Всю дорогу шарахавшиеся от него солдаты немедленно донесли коменданту о поступке своего командира. Решение коменданта вполне понятно и вряд ли может быть осуждено. Кому захочется жить и служить с человеком, на которого смотрит сама судьба? Богов, отличающихся кротким нравом, не было. Во всяком случае, людям они были неизвестны. Зато известно, как 200 лет назад мирный бог посевов и полей Тапалон отреагировал на пьяный дебош в своём храме, устроенный наследником герцогства Котрэ. В течение двух лет по всей территории Котрэ не росло ничего, кроме сорняков. Словно в насмешку, сорняки росли как никогда. В общем, уже спустя час после возвращения юный рыцарь отправился с почётной разведывательной миссией на границу. Десяток бойцов сопровождения пришлось набирать жребием, но наблюдающий за этим рыцарь не унывал. Ведь начинались те изменения в жизни, которых он так жаждал. Спустя неделю десяток в полном составе вернулся обратно. Как рассказали солдаты, во время одной из стоянок они были атакованы разъездом степных орков. Их командир отошел от лагеря и находился прямо на пути всадников. По утверждению вернувшихся, рыцарь, выхватив меч, приказал им отступать и сообщить в форт о наличии угрозы набега. Правда это или просто сочиненная к случаю сказочка, призванная скрыть акт дезертирства — неизвестно. Поиски его ни к чему не привели. Следов орков обнаружено не было, как и каких-либо признаков готовящегося набега. Жизнь продолжалась, и о герое забыли на долгие 7 лет. Его встретил комендант, к тому времени уже вышедший на пенсию и вернувшийся в родные края. Был день ярмарки рабов и он заглянул присмотреть рабыню. Кто-то утверждает — для постельных утех, кому-то нравится версия поварихи, да и не важно это на самом деле. Он мог даже заблудиться, но главное, что пришел к одному из загонов с рабами. Не иначе, как чудом узнав в покрытом шрамами и заросшем мужчине своего подчинённого, комендант, сунув охраннику пару серебрушек за разговор, стал расспрашивать, как же он тут очутился. И вот что поведал ему тот, кто раньше был рыцарем. Оказывается, орки-степняки действительно были. По крайней мере, очнулся он среди их стойбища, привязанный к столбу. Как он позже узнал, это было племя изгнанников, кочующее от места к месту и нигде надолго не задерживающееся. Почти год он провел рабом у орков, ухаживая за лошадьми, пока, наконец, племя не прибыло к какому-то мелкому городку. Как радовался герой при виде людей, так и был разочарован, когда его продали и клеймили, словно какой-то скот. Никакие рассказы, что он высокого происхождения, не производили и малейшего впечатления на окружающих, вызывая лишь насмешки и побои. Первым хозяином его был землевладелец, и всё время, с самого утра и до вечерней зари, рыцарь проводил в поле. Какое-то время спустя, он смог привыкнуть, да и кормили тут получше, чем у орков, но тут на него стала заглядываться подросшая хозяйская дочь, и он вновь был продан. На сей раз — в школу гладиаторов. Там, быстро вспомнив былые навыки, он смог завоевать популярность и даже получить кое-какие привилегии, полагающиеся сильному бойцу. Но владелец школы проиграл его в карты, и он оказался собственностью купца. Тому льстило, что у него оказался один из чемпионов арены, и он выставлял его дежурить у входа в лавку в парадной ливрее. Вскоре, впрочем, имя его стерлось из памяти людей, и хвастать стало нечем. Когда это произошло, купец продал его знакомому работорговцу, и вот он, в ожидании торгов, коротает время, рассказывая свою историю. Пораженный до глубины души комендант сказал, что здесь его страдания закончены, и он сейчас же сходит за деньгами и выкупит его, дав ему свободу (тут надо понимать, что простая повариха или горничная никак не может стоить столько же, сколько стоит хороший боец). Когда же он вернулся, чтобы выполнить обещанное, то узнал, что опоздал и буквально четверть часа назад раб был продан. Расстроенный, он оббегал знакомых, расспрашивая их, но ничего не достиг. Больше они так никогда и не встретились, но, благодаря интересу командира форта, пошли слухи о рыцаре-рабе, и, время от времени, доносилась весть, что вот, его видели гребцом на пиратской галере. А вот — замечали на плантациях сахарного тростника. А потом — где-нибудь еще. Нигде надолго не задерживался тот, кому не пришлась по душе размеренная жизнь тихого форта.
Прогнав непрошенные сейчас мысли, я устремил взгляд на продолжавшую стоять на месте палатку. Впрочем, куда бы она ушла, нервно хихикнул я, еще раз оценив виденное ранее. Руна Эфр буквально означает «изменение, поворот, трансформация». Нет, сама по себе она ничего не изменить не может, даже если бы была запитана маной. Нельзя накарябать руну на свинце и ожидать, что оно станет золотом. Надо объяснить, что Эфр должна изменить, как, и надолго ли. Сочетание её со знаком богини судьбы мало того, что попахивает то ли вызовом Ашаре, то ли даже прямым богохульством, так еще и является какой-то бессмысленной тавтологией. Руны и Знаки богов работают совершенно по-разному. И одно другое не усиливает. Ну, знаете, в одном случае это магия. В другом — боги. Немножко разные принципы. С магией ты что хотел, то и получил. А вот во втором варианте… Получишь или нет — вопрос. И когда ты это самое получишь. И так ли этому будешь рад. Впрочем, помимо пугающего до ус… кхм-кхм… ужаса значения композиции, в ней было еще кое-что интересное. До такого же ужаса интересное. И я знал, что не пройду мимо. Поняв, что просто тяну время, я сделал шаг вперёд.
Глава 3
Откинув полог и войдя внутрь, я замер, не сделав и пары шагов. Напротив, закутанная в традиционный черно-белый плащ, сидела женщина. Королевская осанка, длинные волосы золотистого оттенка и глаза. Глаза, пылающие ослепительным светом. Тело само собой согнулось в поклоне и, не разгибаясь, я проговорил:
— Приветствую, Ашх-Ралинэ.
За несколько секунд, в течение которых я боялся даже дышать, меня, казалось, просветили насквозь. Но вот свет погас, и раздался мягкий, почти мурлыкающий голос: