Выборг

Пылаев Валерий

– Если она так и дальше будет лопать, останемся без ужина, – предупредил он Королева. – Чего это на нее нашло?

– Это нормально, – отозвался тот. – Сейчас ей надо много есть. Организму требуется уйма энергии на перестройку.

Барс хотел было потребовать хоть каких-то объяснений, но потом плюнул и просто пошел осматривать лес по обочинам трассы. Судя по всему, им придется здесь заночевать, а значит, следует заранее убедиться в том, что в густых зарослях вдоль дороги не прячется какая-нибудь хищная тварь.

Но, к счастью, вокруг было тихо. Барс слышал

только шум ветра в вершинах деревьев и негромкий свист, издаваемый, по-видимому, какими-то безвредными птицами или мелкими животными, каким-то чудом не измененными Катастрофой. Барс остановился и привалился спиной к дереву. Давно забытое воспоминание – стоять вот так, не торопясь, вслушиваясь в тишину. Этот лес был почти как тот, из детства. Зараза, исковеркавшая все живое в Питере и его окрестностях, досюда не добралась. Но это вовсе не значило, что здесь не могло встречаться опасных мутантов – едва ли российско-финская граница надежно защищала эти места от миграций тех же зубастых зверюг из Выборга.

– Будем сторожить по очереди, – сказал Барс, выйдя из леса обратно к Королеву, который уже успел разжечь вассермановскую горелку и теперь кипятил на ней воду. – Я первый.

– Хорошо, – кивнул Королев, – разбуди меня через часа три. Думаю, завтра кому-нибудь из нас надо будет сбегать в Виролахти за новой тележкой. Надеюсь, там есть магазин или торговый центр…

– Что с девочкой?

– Ах, это?.. – Королев осекся. – Я пока еще не уверен.

– Ты говорил, что ей нужна энергия на перестройку, – напомнил Барс. – Что ты имел в виду? Ты знаешь, что с ней происходит?

– Я могу ошибаться, – Королев на мгновение задумался. – У меня пока только догадки. Как ты думаешь, кто… или что она такое?

– Дурацкий вопрос, – фыркнул Барс. – Она ребенок. С нечеловеческими глазами и зубной формулой. А чего ты ожидал от меня услышать?

– Боюсь, все куда сложнее, – Королев покачал головой. – Я видел, как она ест. Так не едят для того, чтобы просто утолить голод. Похоже, ее тело готовится к каким-то глобальным изменениям. Сейчас она снова спит, и ее кожа выделяет еще больше этой самой жидкости, которая быстро твердеет на воздухе. Соображаешь?

– Не очень, – признался Барс. – Поясни. К чему ты клонишь?

– К тому, что она куколка, – для пущего эффекта Королев чуть повысил голос. – Не финальная стадия развития организма, а лишь промежуточная. Спальник заменяет ей кокон, поэтому она так в него кутается. Скоро она совсем окуклится и приступит к метаморфозу – финальной стадии своего развития. Может быть, уже сегодня.

– Она не насекомое, – Барс тряхнул головой. – Впрочем, это еще ничего не значит. В Питере мне случалось видеть и не такое. Меня больше волнует, что из этой, как ты выразился, куколки, вылупится.

– Этого я тебе сказать не могу, – Королев вздохнул. – Все, что угодно. Как ты уже понял, в ней хватает человеческого, но не более того. Крайне занятная форма жизни.

– Прелестно, – буркнул Барс, усаживаясь на разложенную «пенку». – И где гарантия, что эта занятная форма жизни не оторвет нам головы,

когда вылупится?

– Никаких гарантий, – Королев пожал плечами. – Ты не хуже меня знаешь, что за последние двадцать лет большая часть видов, населявших Питер и Ленобласть, сменилась чем-то принципиально новым. На поверхности сталкерам случалось встречать таких уродцев, которые в принципе не могли бы существовать с точки зрения классической науки – и все-таки они существовали. Так что нам с тобой остается только верить. В то, что после метаморфоза наша малышка не превратится в кровожадного монстра.

– Верить? – ухмыльнулся Барс. – Товарищ ученый, говорящий о вере? Мне кажется, или я уже сейчас наблюдаю рождение нового вида?

– Может быть, – Королев чуть подался вперед. – И все-таки мне кажется, что она неопасна. Во всяком случае, я бы хотел попросить тебя не расстреливать кокон, если ты вдруг собрался это сделать.

– Я не стану, – Барс раздраженно помотал головой. – Но – да, такие мысли у меня были. Я не хочу рисковать тобой и Алексом. Мы и так потеряли слишком многих – в частности, потому, что стремились ее защитить. В конце концов, она мутант!

– Она мутант, – задумчиво повторил Королев, а потом вдруг поднял голову и посмотрел Барсу прямо в глаза. – А ты?

* * *

Фенрир проснулся, когда ночная сырость и холод насквозь пропитали накидку из волчьего меха. Даже сесть оказалось непросто – тело не слушалось, а затекшие в неудобной позе руки и ноги едва сгибались. Но унижение мучило его куда сильнее, чем физические страдания. Чужаки опять ускользнули – на этот раз так далеко, что Фенрир почти перестал их чувствовать. Могущество, которое все эти годы было верным и непобедимым союзником, подвело его. И те, остальные, это знали. Они перестали бояться! Никто не принес Фенриру еды, никто не укрыл его теплым одеялом, когда он лежал здесь, до капли исчерпав свои силы в погоне за чужаками.

Если бы он мог выйти из Замка и подобраться чуть ближе к ним… Проклятье! Фенрир сжал руку в кулак. Сухая, тонкая рука – в ней нет и десятой доли той силы, что была когда-то. Дряхлое тело – лишь темница для духа, но для того, чтобы шагать, нужны крепкие ноги, а он не в силах даже встать! В первый раз за десятки лет по щекам Фенрира катились слезы. В бессильной ярости он колотил, царапал холодные камни, обламывая ногти. Ничего нельзя сделать! Если бы у него было другое тело – молодое, сильное… Если бы он мог отбросить эту старую рухлядь, как ненужный мусор!

ДА! Вот оно! Фенрир обхватил руками косматую голову. Обратного пути не будет, но иного выбора не осталось. Девчонка должна умереть, но на пути Зверя встанет чужак с седыми волосами. Фенрир должен вступить в схватку с сыном Одина – пусть даже ему придется пасть в бою! Ему ли, видевшему Гибель Богов, бояться смерти? Нет, смерть всегда была рядом – верная подруга. Бок о бок с ней Фенрир встанет против сына Одина, одолеет и заберет то, что принадлежит ему по праву – так было записано в Книге Судеб еще до сотворения времен, и так свершится.