Выбранные места из дневника

Протасов Андрей

В 4 часа утра из Герцогфальва выезжаем в крупный населенный пункт Цеце. Днем допрашивал военнопленного немца, приведенного в штаб 62 дивизии. Вечером переехали в барское имение. Командир роты, капитан Мошкин объявил: «Кто желает добровольно пойти в разведку» Подошли записались Мещериков и Абзалов. Тогда решил записаться и я. В общем собралось 21 человек. Было организовано две группы. И вот в условиях дождливой погоды и сильного ветра пошли в разведку. Передний край нашей обороны проходил на берегу канала Шарвиз. Всю ночь проходили по переднему краю нашей обороны. Никакой стрельбы

ни с которой стороны не было слышно. Только был слышен гул телеграфных столбов. Перед рассветом подошли к одной будочке на железной дороге. Возле будки стояли выпряженные лошади и военные повозки. А чьи? Это было трудно определить, потому что повозки были немецкие и русские. Началось обследование будки. Алексеев, подходя к входным дверям будки, чем-то неосторожно стукнул. В это время послышался окрик часового, стоявшего в дверях будки: «Кто там?» Алексеев ответил: «Свои. Разведка.» Да, оказалось, что это были наши. Обрадовавшись мы решили зайти погреться, т.к. все уже перемерзли. Посидев в будке около получаса решили идти в расположение роты. На обратном пути отойдя от переднего края с километр уже было светло. Все говорило о том, что днем будет хорошая погода. Подходя к барскому имению, я с Мещериковым и Абзаловым отстал немного, бросали мадьярские гранаты.

11 марта

Прибыв в расположение роты нам объявили о том, что переезжаем на другое место. Мы даже не поспели и позавтракать, как послышалась команда: «По машинам!» И вот снова на колесах. В 12 часов дня приезжаем в село Сильфомойор, находящееся в 10 км. от гор. Або, который заняли немцы, вклинившись в нашу оборону. Передний край к ночи остановился под барским имением Генрих, которое было занято немцами и горело. Вечером с новым командиром взвода автоматчиков-разведчиков мл. л-том Веточкиным и группой разведчиков пошел в разведку, под барское имение Генрих. Подойдя к барскому дому, услышали жуткий шум немчуры и треск горевшего дома в имении. Поблудив по переднему краю безрезультатно, решили пойти обратно. Придя в расположение, легли спать после двух томительных ночей.

12 марта

Днем проспал до 12 часов, а после С Алексеевым занялись приготовлением обеда. Перед вечером посмеивался над старушкой, мадьяркой, проживающей в том доме, где остановились мы. Вечером снова собрались идти на задание и, выстроившись против квартиры нач. разведки, майора Гришина, ожидали дальнейших приказаний его. Майор Гришин, выйдя и осмотрев всех нас, не разрешил мне идти на задание. Ребята, пожалев о том, что мне не разрешает он идти на задание, отправились снова в ночной поиск в район барского имения Генрих.

13 марта

С утра сегодня привели двух военнопленных, из которых один мадьяр из 102 танковой бригады С.С. а другой семнадцатилетний немец, недавно прибывший в дивизию „Totenkopf“, и который не дал почти никаких показаний. Допросив военнопленных, узнал о том, что погиб разведчик Абзалов при взятии в плен эсэсовца мадьяра, которого только что допросил я. Какая-то грусть по погибшему товарищу. Вечером пошел

к дому, где расположились тылы нашей роты и где была квартира майора Гришина, т.к. туда хотели привезти тело Абзалова. Придя туда вместе с Кондрахиным и найдя в подвале труп Абзалова, осмотрели в последний раз на своего товарища, который еще вчера вместе с нами обедал, вместе запевал: «Шли на фронт большие танки», вместе уходил на боевое задание.

14 марта

На задание из разведчиков никто не ходил. Шла подготовка к похоронам боевого друга. День прошел в грустном настроении. Обошел всю деревушку Сильфомойор.

15 марта

С утра идем хоронить боевого друга Абзалова, могилу которому выкопали у железной дороги на высоточке, на перекрестке железной и шоссейной дороги, идущей из барского имения Генрих в село Сильфомойор. В 9 часов выносим гроб и торжественно движемся к месту похорон. Все разведчики, выстроившись в две шеренги дали салют из автоматов по товарищу и тогда медленно начали спускать гроб в могилу. Парторг роты старшина Устименко произнес речь, наподобие клятвы, утверждая, что мы должны отомстить за гибель своего товарища.

17 марта

В 2 часа дня с Мещериковым Ленькой, Ляхом Ванькой и Денисовым Ванькой идем на передовую, т.к. сегодня наши части в районе барского имения Генрих перешли в наступление и подошли к городу Або. Выйдя из села Сильфомойор направились к барскому имению Генрих. Недалеко от Генриха нагнала нас наша тыловая машина, с ротной кухней, на которой ехали старшина Мошков, повара Михайлов и Корсаков. В Генрихе встретил меня майор Гришин, который приказал мне вернуться в штаб бригады, но чувство товарищеского долга подсказало мне, что я должен пойти вместе с друзьями. Выйдя из барского имения Генрих направились в город Або. Поднимаясь в гору, видели недавние следы боя: валявшиеся трупы немецких солдат и офицеров. Подходя к озеру Або, начали шарить по карманам у убитых немецких солдат и офицеров. Я набрал уже множество „Soldbuch“ (солдатская книжка). У озера стояли два подбитых танка, которые мы начали обследовать, но завязавшийся воздушный бой помешал нам проделать эту операцию. Началась бомбежка окраины города, где находились мы. Налетевшая воздушная волна на мгновение пришибла нас к земле. Оправившись от неожиданного удара, и собравшись с силами, мы пошли в глубь города. Проходя по виноградникам и садам, везде видели разрушение; фруктовые деревья наполовину были вырублены, виноградники изрыты разрывами снарядов и бомб. В немецких траншеях, проходящих через сады и виноградники, валялось множество всевозможных трофеев: одеяла, плащпалатки, шинели, ранцы, набитые всевозможной мелочью и немецкое оружие: винтовки, автоматы, пулеметы, полупулеметы, по своему устройству напоминавшие наши автоматы П.П.Ш., гранаты, кинжалы и множество разбросанных бумаг и газет. Жуткая картина: город горел, друг друга мы слышать не могли на расстоянии двух метров, несмолкающая артиллерийская канонада с обоих сторон, стоящие рядом с нами два танка…

Конец ознакомительного фрагмента.