Выброшенный в другой мир (СИ)

Ищенко Геннадий Владимирович

— Гарнизоны заменим в течение нескольких дней, — пообещал Рошти. — А с телом… Оно еще в подвале замка Буше? Там ведь хорошие условия для хранения?

— Они все там лежат. Пока еще никто не забрал, да и мне как-то было не до того. Выдернул из дома шевалье Газла и баронессу Буше в расчете на королевскую благодарность, а короля, похоже, заинтересовало только золото. Еще и высказал обиду, что я ему отдал только половину.

— Я бы ему вообще ничего не отдал, — высказался Рошти.

— Теперь и я бы не отдал, — кивнул Сергей. — По телам я понял. Хотите взять, но позже.

Так? Храниться они там могут и сто лет.

— Пока действительно некогда. Да и не определился я еще со столицей, а хоронить нужно в ней. Давайте, когда приедете через месяц, я вам все скажу. А шевалье с баронессой скажите, что я, в отличие от прежнего короля, такие услуги не забываю.

— Ну баронессе награды особо не нужны, — усмехнулся Сергей. — Она через несколько дней станет герцогиней. Да и для Газла я в Парнаде подберу баронство и помогу в нем устроиться. Он друг моей будущей жены, а значит, и мой тоже. Да и в боях себя проявил прекрасно.

— Он здесь, в армии?

— Нет, ранили в руку под Дарожем, поэтому отправился домой с обозом. Ладно, мы с вами вроде все обсудили. Прощайте, герцог.

С герцогом Лантаром распрощались, когда прибыли в провинцию Алар, которая отходила ему по соглашению с Андре. Столица королевства династии Сандоров находилась именно здесь. Провинция Барнем, доставшаяся Сергею, располагалась в двух днях пути от тракта, поэтому свои новые владения он решил посетить как-нибудь в другой раз. Два дня герцог ехал с армией, но потом не выдержал, взял в сопровождение десяток бойцов Пармана и помчался домой, меняя лошадей, оставив армию двигаться пешим маршем. Через два дня к вечеру они въехали в Ордаг и, торопя уставших коней, поспешили к дворцу. Об их приезде узнали сразу. Не успел Сергей отряхнуть с себя дорожную пыль, как у него на шее с радостным визгом повисла сестра.

— Перепачкаешься! — сказал он ей, целуя мокрое от слез лицо. — Я весь в пыли. Плачешь-то чего?

— Это я от радости! — сказала она. — Иди мойся, а потом прямо к себе. Альда тебя там ждет. А прибежать со мной она постеснялась. Она, знаешь, как по тебе соскучилась? Одними поцелуями не отделаешься!

Он быстро помылся, поменял нательную рубаху и побежал к своим комнатам, сопровождаемый понимающими взглядами прислуги. Альда ждала в гостиной и вскочила с дивана при его появлении. Они долго не размыкали объятий и целовались до тех пор, пока у Альды не ослабели ноги.

— Пойдем в спальню! — шепнула она подхватившему ее на руки жениху. — Лани туда не зайдет. Как же я тебя ждала!

— Миледи, ее величество сказала, что приехал ваш сын! — сообщила служанка Ольде. — Он сейчас говорит с королевой! Она просила вас к ней подойти.

Ольда поспешила пройти к покоям королевы и еще в коридоре услышала ее возмущенный голос. Дверь в гостиную была приоткрыта, поэтому она вошла без стука.

— Пришла? — повернулась к ней Аглая. — Полюбуйся на это ничтожество! Ты знаешь, что сотворил твой сынок? Он продал королевство за тридцать тысяч золотых. Неужели оно у вас так дешево стоит?

— Как продал? — не поняла Ольда. — Кому?

— Одну провинцию он продал Лантару, вторую —

Аликсану. Это, наверное, тот новый герцог, у которого Андре, по твоим рассказам, чудил во дворце! Полюбуйся на эти бумаги!

— Ну что, сын? — горько спросила Ольда. — Так вот ты прожил своим умом? Все, что создавали твои предки, все досталось другим?

— Что ты его спрашиваешь об уме? — продолжала возмущаться Аглая. — Его у него никогда не было! Для чего погибали мои воины? Для того чтобы на троне усидело это ничтожество?

— Я не понимаю, почему вы меня оскорбляете! — возмутился Андре. — Ну взял мало денег, но тогда могли и этих не дать! А теперь можно потребовать…

— Все свои требования теперь можешь засунуть… — сказала Аглая, очень подробно в матерных выражениях описав, кому и куда. — Все еще не понимаешь? Продав родовые владения, ты опозорил не только себя, но и весь род Сандоров. С тобой даже нищий шевалье, владеющий только титулом, не сядет рядом! Как только те, с кем ты совершил сделку, огласят ее подробности, я тебя буду вынуждена выгнать из дворца!

— Насколько я знаю Аленара, эти записи сделаны не с целью потопить Андре, а для того чтобы избежать дальнейших претензий с его стороны — сказала Ольда Аглае. — Если сын не будет напоминать им о своем существовании, сам факт продажи будет скрыт.

— Вот пусть и не напоминает! — сказала Аглая. — И им, и по возможности мне.

И вышла из гостиной, хлопнув дверью.

— Что же ты наделал, сын? — Ольда подошла к дивану и села. — Оскорбил достоинство хозяина дома, покусившись на его женщину, прогнал человека, который два года, когда ты находился у власти, делал за тебя всю работу и оберегал от неприятностей. И это наверняка не все. Чем-то же тебя зацепили?

— Я захватил дворец и хотел захватить город и всю провинцию, — отводя взгляд в сторону, ответил сын. — Из-за проклятой колдуньи ничего не получилось!

— Ты совсем рехнулся! — охнула мать. — Пойти на такое… Люди герцога хоть не пострадали?

— Нескольких гвардейцев убили при оказании сопротивления. Еще простолюдины…

— Кто же это из приятелей твоего отца вложил в тебя столько гнили? — брезгливо сказала Ольда. — И этого юношу я когда-то кормила грудью! Прав был Лантар, забрав у тебя корону! Ты загубил бы дело всей жизни твоих предков, начиная с основателя. Уж пусть лучше его продолжат другие! И незачем эту девушку обзывать колдуньей, она в сто раз лучше тебя!

— Ну да! — закричал сын. — Настоящая колдунья! Я оставил гвардейцев в коридоре и зашел к ней один. И после этого я уже ничего не помню! Очнулся в своих комнатах вместе с придворными и гвардейцами. Так они сказали, что я вошел в комнаты, как неживой, а следом шли такие же гвардейцы! Потом уже потихоньку отпустило.

— Ты все-таки хотел взять ее силой! — поняла Ольда. — Судя по твоему рассказу, ей покровительствует кто-то из Высших. Тебе повезло, что они сразу не открутили тебе голову. Наверное, заглянули в будущее и увидели подписанные тобой бумаги. Итог жизни человека это его дети. Моя жизнь прошла зря. Дочь убили, а ты… тебе, наверное, тоже было бы лучше умереть.