Выброшенный в другой мир (СИ)

Ищенко Геннадий Владимирович

— Сейчас наши должны прокопаться наружу, — сказал Сергей. — Сколько уже видел сражений, и все равно каждый раз мандраж! А сегодня особенно сильный. Столько готовились! Правильно сказал тот полковник: обидно будет, если ничего не получится.

— Милорд! — подскакал к ним вестовой. — Подкоп прорыли в огороде какой-то старухи. Это в малоимущих кварталах. Там достаточно места, чтобы накопить силы и никого из военных поблизости не наблюдается. Полковник Борес вводит свой полк в подкоп в соответствие с планом и вашим приказом. На очереди полк Вилера.

— Прекрасно! — просиял Сергей. — Смотрите, башни подошли!

Первыми, непрерывно стреляя по неприятелю, на башни полезли увешанные колчанами стрелки. Когда

они с верхней площадки перебежали на стену, на башни начали подниматься мечники, у каждого из которых за спиной было закреплено по нескольку дротиков. Каждый хватал тяжелый ростовой щит, матеря про себя начальство и тех, кто его изготовил таким неподъемным. Однако, именно эти тяжелые и неудобные «корыта», как их прозвали воины, спасли жизни многим из них, защитив от густо летящих арбалетных болтов. Прячась за зубцами стены, лучники очень быстро ополовинили число арбалетчиков, заставив уцелевших срочно искать укрытие. Это позволило мечникам пробиться к лестницам и начать спускаться в город. Бой у стены шел уже полчаса, когда два вышедшие из подкопа полка нанесли удар по удерживавшему ворота отряду сотхемцев, полностью его истребив. Прежде чем командование осажденных успело что-то предпринять, ворота были открыты, и дальнейшее сопротивление потеряло всякий смысл, и сотхемцы почти повсюду начали сдаваться. Немногочисленные группы тех, кто не захотел сдаться, просто расстреляли, не вступая в ближний бой.

— Это первый бой, когда я потерял столько бойцов! — мрачно сказал Сергей Севоржу. — Триста убитых и пять сотен раненных!

— Противник потерял убитыми в пять раз больше, — возразил генерал, — и столько же ты взял в плен. — Я в таких сражениях еще не был, но читал, что осаждающие теряли при взятии городов до двух тысяч воинов. Так что зря ты так переживаешь. Половина раненых через пять дней будет в строю, остальные, за небольшим исключением, поправятся к осени. Тяжелых, большинство из которых умрет, совсем немного — десятка три человек. И это благодаря твоим щитам. Хорошая вещь, жаль только, что с собой таскать нельзя. А войны без потерь не бывает.

В числе раненых оказался и Газл, которому прострелили руку болтом.

— Все, отвоевался, — сказал он Сергею. — Хорошо еще, что кость не задета. Пока поправлюсь, вы уже наверняка закончите воевать. Я узнал, что мы отправляем домой обоз с оружием и пленными. Дозволь, я с ним поеду. Рана не сильно беспокоит, а правой рукой и меч возьму, случись такая надобность. Помогу ребятам охранять пленных и в тягость не буду.

— Ладно, — согласился Сергей. — Тогда обоз возглавишь ты, а офицер, которого я назначил старшим, выйдет со следующим. Я наших раненых здесь оставлять не хочу, кроме самых тяжелых. Но те вряд ли выживут.

Весь следующий день бойцы Сергея занимались ранеными и приводили себя в порядок, горожане, как обычно, хоронили мертвых, а пленные под присмотром охраны засыпали подкоп. На следующий день с утра отправили королю Мехалу парламентера с письмом герцога, а сами продолжили наводить порядок в городе, формировать и отправлять обозы с ранеными и трофеями. Если король пойдет на мировую, Сергей планировал оставить в Дароже символический гарнизон в сотню бойцов до тех пор, пока герцог Рошти не заменит их своими людьми. Ждать ответа пришлось три дня. Посольство вернулось в полном составе, прихватив с собой одного из генералов Мехала.

— Генерал Джок Барнем! — представился крепкий, еще не старый мужчина с почти полностью седой головой. — Уполномочен передать вашей светлости письмо короля и вернуться с ответом.

Сергей надорвал конверт и внимательно прочел письмо.

— Из написанного можно сделать однозначный вывод, что в этой войне победили вы, — насмешливо сказал он, бросив письмо на стол, — иначе его величество не ставил бы мне свои условия. Давайте я напомню вам истинное

положение дел, а вы мои слова передадите своему королю. Никаких писем я ему больше писать не стану. Из шестидесяти тысяч солдат, которых вы подготовили и повели в бой, у вас осталось меньше трети. У меня в лагерях скопилось больше десяти тысяч ваших пленных, на прокорм которых я изрядно потратился. Хотел загрузить их делом, да все как-то недосуг. Все города в Парнаде, кроме одного, мной взяты, Дарож, как вы видите, я тоже взял. У меня имеется очень большое желание задержаться здесь подольше и навсегда покончить и с вашим королем, и с войнами с Сотхемом. И вам не стоит слишком сильно надеяться на помощь Марди. Поверьте, что наши герцоги не идиоты и прекрасно понимают, чем им грозит ваш союз. Поэтому, если мы не придем к соглашению, они выставят под мое командование семь тысяч бойцов. Вряд ли Марди приведет вам больше. Так что смотрите сами, а я вам предлагаю мир в последний раз. Конечно, мне придется повозиться, положить половину армии и возвращаться по осенней грязи, но с вами и с Марди я покончу.

— И какие условия мира с вашей стороны?

— Я их уже изложил в письме вашему королю. Во–первых, ваша армия разоружается. Я разрешу оставить только родовое оружие офицерам и все вооружение одной тысячи солдат, с помощью которых ваш король сможет поддерживать порядок в том, что некогда было войском. На остальное ваше имущество я не претендую. Заберете с собой как можно больше продовольствия из тех запасов, которые вы скопили, и двигайтесь по тракту. Вам в сопровождение я выделяю пять тысяч бойцов. В города вы заходить не будете, а если съедите все взятое отсюда, за продовольствие будете платить. Своих пленных Мехал сможет у меня выкупить. Но об этом мы с ним поговорим потом. Идите, генерал, и скажите королю, что другого слова у меня для него не будет. И долго ждать я тоже не собираюсь. И скажите спасибо за то, что вам дарят жизнь. За то, что вы творили в Парнаде, вас всех, начиная с короля, нужно убить не по одному разу.

Глава 12

Два дня спустя король Мехал вызвал к себе командующих войсками, расположенными в двух ближайших городах, генералов Тореса и Ваделя. При разговоре с ними присутствовал и генерал Барнем, вернувшийся с переговоров с герцогом Аликсаном.

— Мы оказались в очень нелегком положении, — сказал король, нервно прохаживаясь по комнате, служившей ему кабинетом, — поэтому я бы хотел услышать ваше мнение по поводу наших дальнейших действий.

— Я заранее извиняюсь за свои слова, ваше величество, — сказал генерал Торес, — но наступательных действий без новых подкреплений мы вести не можем! У нас осталось только шестнадцать тысяч бойцов…

— Меньше! — перебил его король. — Аликсан взял Дарож.

— Значит, только тринадцать, — задумался Торес. — Тогда тем более о наступлении нужно забыть, а сидеть в захваченных городах — занятие бесперспективное. Мы уже две декады не имеем ни связи со своим королевством, ни помощи. Надо полагать, что Аликсан захватил многие города по тракту, перерезав наши пути снабжения. Поэтому я считаю правильным вернуться. Чем дольше мы будем сидеть на одном месте, тем хуже будет наше положение, да и возвращаться осенью…

— Ваше мнение, генерал? — обратился король к Ваделю.

— Мое мнение, что наше положение еще хуже, чем его описал генерал Торес. Во–первых, у нас уже меньше сил, чем у Аликсана. Во–вторых, они у нас разбросаны по пяти городам, а у него собраны в единую армию. А нам собрать свои — значит потерять города. Малыми гарнизонами их не удержать. Большого доверия к герцогу Марди у меня нет. Мы ему были нужны, пока были хозяевами положения, а если начнем просить у него помощи…

— А вы, Джок? — обратился король к Барнему. — Высказывайте свое мнение.