Выброшенный в другой мир (СИ)

Ищенко Геннадий Владимирович

— Как вам это удалось? — спросил он, уже зная, что этот портрет никогда никому не отдаст.

— Опыт, — сказал довольный произведенным эффектом художник. — Позирование — это скучное занятие, поэтому нужно смотреть человека в жизни. За три дня были моменты, когда ваша сестра раскрывалась, показывая глубину своей натуры, а не просто ее отдельные качества. Уметь такое подметить, сохранить в памяти и перенести на холст — это и есть истинное мастерство!

— Вы от скромности не умрете, — сказал Сергей. — Но, вообще-то,

ваша гордость заслуженная. У меня к вам будет заказ — нарисовать мою жену. Остальные работы немного хуже, но мне тоже понравились, поэтому вы на меня в обиде не будете.

— Мне нужно срочно увидеть папашу Граха, — сказал невзрачный мужчина приказчику в лавке, торгующей товарами Империи. — Дело касается Дюже.

— Подожди, я сейчас передам, — кивнул ему приказчик. — И, пока меня нет, проследи за товаром.

Вернулся он через пару минут и, откинув прилавок, пригласил посетителя следовать за собой. В небольшой комнате, которая отделялась от лавки перегородкой, их встретил невысокий, крепкий мужчина с лицом, помеченным двумя шрамами, показавший посетителю рукой на стол.

— Выкладывай все сюда, потом заберешь. И нечего морду кривить, Барни, ты порядки знаешь не хуже меня.

Тот, кого назвали Барни, вытащил и положил на стол два стилета.

— Больше ничего нет, — насмешливо сказал он. — Можешь сам проверить, Меченный.

Мужчина со шрамами ничего не ответил, кивнув Барни на дверь. За ней была большая комната, похожая на кабинет. За столом в конце комнаты сидел сам Грах, а ближе к двери стояли стулья. На один из них Барни сел, не дожидаясь приглашения.

— Ты сюда пришел отдохнуть? — спросил глава гильдии убийц Ордага. — Или ждешь разрешения говорить?

— У меня есть что сказать о Дюже, — ответил Барни. — Но я хочу, чтобы один приговор был оставлен за мной.

— Если скажешь важное, так и будет, — кивнул Грах. — Начинай.

— Совсем недавно я видел Гадюку–Эмму, — сказал Барни. — К счастью, она меня не заметила и я смог проследить, где она остановилась.

— И где же?

— На постоялом дворе «Караван». Там обычно останавливаются купцы средней руки.

— Хорошо. Ты свое дело сделал. Если там Эмма, один приговор твой.

Уже через час к хозяину постоялого двора «Караван» толстяку Рокли подошли двое.

— Любезный хозяин, нам надо переброситься с вами парой слов, — обратился к нему один из них, и при взгляде на него Рокли прошиб холодный пот.

Почти все хозяева трактиров и постоялых дворов из тех, кто вели свое дело достаточно долго, знали в лицо всю верхушку городского дна.

— Я постараюсь вам угодить, господин! — справившись с испугом, ответил он. — Какая во мне нужда у гильдии?

— У вас остановилась красивая молодая женщина ростом чуть ниже меня. Я не знаю, как она вам себя назвала и есть ли с ней спутники, но мне ее нужно увидеть.

—

Есть такая, — кивнул хозяин. — Назвалась Галой Мерхольм. Молодая и красивая, как вы и говорили. Приехала по торговым делам из Барни. Спутников с ней не было, а сама сейчас в своем номере. Ее позвать?

— Нет, благодарю, мы сами. Какой номер? Пятый? Надеюсь, что, пока мы беседуем, вы посидите на этом стуле. Всего хорошего.

Они поднялись по лестнице и свернули к пятому номеру.

— Дверь закрыта изнутри, — шепнул тот, который был ниже ростом. — Используем служанку?

— Нет, поступим по–другому, — ответил высокий. — Приготовь ножи.

Он постучал в дверь и сказал:

— Открой, Эмма, это Альбер. Есть важный разговор.

— Заходите, — раздался женский голос из-за двери. — Но постарайтесь держать руки на виду и не делать резких движений.

Первым зашел низкий и сразу же отступил в сторону, давая проход высокому. Женщина стояла у окна и держала в руках взведенный арбалет.

— Привет, Эмма, — спокойно сказал высокий, словно не замечая направленного на него оружия. — Болт, конечно, отравлен?

— Что вам от меня нужно? — спросила женщина. — Говорите и проваливайте.

— Тебя послали за головой герцога, или заказали кого-то из его женщин?

— Вам-то какое дело?

— Это наш город, а за денежные заказы положено платить гильдии.

— Я заплачу, — согласилась женщина. — Только сделаю это тогда, когда выполню работу. Это все?

— Теперь все! — сказал высокий и бросился на пол.

Женщина успела выстрелить, после чего со слабым вскриком упала на спину.

— Быстрая! — сказал он, поднявшись с пола и выдернув из спинки стула застрявший в ней болт. — Гадюка и все замашки гадючьи. Не удивлюсь, если окажется, что она и между ногами спрятала отравленный шип.

— От одного ножа она смогла уйти! — удивленно сказал низкий, извлекая свои ножи из тела лежавшей женщины. — Заматываем ее в ковер.

— Погоди! — сказал высокий и, порывшись в дорожной сумке женщины, вытащил из нее два кошеля с золотом. — Ни к чему здесь такое оставлять.

— Завтра мы войдем в столицу, — сказал Мехал собранным в его шатре генералам. — Сколько солдат удалось вооружить?

— Неплохо вооружили пять тысяч, — ответил генерал Торес. — Еще тысячу не разоружил Аликсан, и две тысячи забрали из Борска. Так что всего имеем восемь тысяч готовых к бою солдат. Доспехи, правда, есть не у всех. Остальные шесть тысяч имеют разве что ножи.

— Вадель! — обратился Мехал к генералу. — Как только зайдем в столицу, берите любой отряд и занимайте городской арсенал. Постарайтесь вооружить как можно больше тех, кто не имеет нормального вооружения. Барнем, направите пару тысяч уже вооруженных к моему дворцу, остальных разместите в казармах городского гарнизона.