Выдающийся ум. Мыслить как Шерлок Холмс
Шрифт:
(Политический вопрос я выбрала намеренно, чтобы показать, дело не обязательно имеет отношение к оценке человека, – но только вдумайтесь, какой значительной будет разница в восприятии в случаях, когда вы впервые встречаетесь с кем-либо или когда вам предстоит проводить собеседование или давать оценку знакомому человеку. В каком случае вы с большей вероятностью будете осмотрительнее в своих впечатлениях, чтобы не ошибиться? В каком случае потратите больше усилий на корректировку и пересмотр?)
Когда мы ощущаем выраженную личную вовлеченность во что-либо, нам не жаль лишних усилий. Если вы вовлечены в сам процесс, если настроены на внимательность, наблюдательность и бдительность, то с гораздо большей вероятностью будете требовать от себя точности суждений. Разумеется, начало процесса необходимо осознать, но эта цель уже
Этой цели можно достичь несколькими способами. Наиболее эффективным оказывается имеющееся у нас чувство ответственности за наши суждения: в этом случае мы гораздо дольше рассматриваем вопрос со всех сторон, оцениваем возможности, прежде чем принять решение, не жалеем сил и времени на корректировку первоначальных впечатлений, лишний раз убеждаемся, что они точны. Наш разум не «закрывает» поиски (или, как это называет Круглански, не «замораживает» их), пока мы не удостоверимся, что сделали все возможное. Далеко не всегда рядом оказывается автор эксперимента, способный призвать нас к ответу, но мы и сами можем справиться с его ролью, если будем относиться к каждому важному суждению или наблюдению как к испытанию. Насколько я точен? Насколько хорошо я выполнил задачу? Способен ли я повысить свою внимательность по сравнению с предыдущим разом? Такие испытания не только способствуют нашей вовлеченности в наблюдение и делают его более увлекательным, но и снижают вероятность поспешных выводов и необдуманных суждений.
Активный наблюдатель стеснен в действиях, потому что на него сваливается сразу слишком много задач. А если он участвует в социально-психологическом эксперименте и вынужден запоминать семь тем подряд, цепочку цифр, еще какую-нибудь последовательность из тех, какие психологи обычно применяют с целью создания когнитивной занятости, то этот наблюдатель в принципе обречен. Почему? Потому что эксперимент поставлен таким образом, чтобы принудительно препятствовать вовлеченности. Нельзя полностью вовлечься в ситуацию (если вы не наделены фотографической памятью или не владеете мнемоническим «методом мест»), когда судорожно пытаешься запомнить бессвязные сведения (и даже если эти сведения связные: суть в том, что ресурсы внимания получают другую направленность).
Но тут следует заметить: наша жизнь – не социально-психологический эксперимент. Нам и не требуется быть активными наблюдателями. Никто не просит нас вспомнить точный порядок предметов разговора или выступить с речью, к которой мы не готовы. Никто не принуждает нас ограничивать нашу вовлеченность: мы делаем это по собственному почину. Либо ввиду потери интереса, как у Холмса в деле мистера Пикрофта, либо по той причине, что мы слишком поглощены будущим судебным процессом и потому не в состоянии сосредоточиться на участнике сиюминутных событий, подобно Ватсону. Мы сами отвлекаемся от человека или ситуации в силу своего личного выбора. С таким же успехом мы можем этого не делать.
Когда же нам хочется увлечься, поверьте, мы на это способны. И тогда мы не только допускаем меньше ошибок в восприятии, но и демонстрируем свою принадлежность к сосредоточенным и наблюдательным людям, какими даже не мечтали стать. Даже дети с диагностированным синдромом дефицита внимания и гиперактивности обнаруживают, что способны сосредоточиться на том, что захватывает их, активизирует их разум и способствует вовлеченности. Например, во время видеоигр. Видеоигры неизменно выявляют ресурсы внимания у людей, которые и не подозревали, что обладают ими. Более того, устойчивое внимание определенного вида и вновь обретенная способность замечать детали, возникающие при такой вовлеченности, могут быть перенесены и на другие сферы, за пределы экрана. Специалисты по когнитивной нейробиологии Дафна Бавелье и С. Шон Грин, к примеру, неоднократно убеждались: так называемые видеоигры-боевики, характеризующиеся высокой скоростью, высокой нагрузкой на
Мы начали главу с блуждания мыслей, им же и закончим ее. Это блуждание – бич для вовлеченности. Неважно, чем вызвано это блуждание – недостатком стимуляции (как у бенедиктинцев, о которых мы упоминали в начале главы), многозадачностью (в сущности, почти всей современной жизнью) или условиями эксперимента: оно не может сосуществовать с вовлеченностью. И, следовательно, не может сочетаться со вдумчивым вниманием, тем самым, которое необходимо нам для наблюдения.
Тем не менее мы постоянно предпочитаем отвлекаться. Мы не вынимаем из ушей наушники, когда ходим, бегаем, ездим в подземке. Проверяем телефоны, когда ужинаем с друзьями и родными. Думаем о следующем совещании, присутствуя на текущем. Короче, мы занимаем ум самостоятельно придуманными заданиями на запоминание и отвлекающими «цепочками чисел». Все дэнам гилбертам мира не под силу принудить нас к этому. Кстати, сам Дэн Гилберт наблюдал за группой из 2200 взрослых в обычные дни с помощью специальных приложений iPhone, которые просили пользователей сообщить, как они себя чувствуют, чем занимаются, думают ли о чем-либо, кроме деятельности, которой заняты в настоящий момент. И знаете, что он обнаружил? Люди не только думают о чем-то постороннем так же часто, как о своем непосредственном занятии (точнее, 46,9 % времени), но даже само это занятие, похоже, не имеет значения: мысли блуждают с равной частотой и во время увлекательной, интересной деятельности, и при скучной, монотонной работе.
Наблюдательный, внимательный ум – это ум, присутствующий в настоящем. В такой голове мысли не блуждают. Этот ум активно вовлечен в свое нынешнее занятие, каким бы оно ни было. Именно он помогает системе Холмса одержать верх, не позволить системе Ватсона развивать суматошную деятельность в попытке охватить всё и вся.
Одна моя знакомая преподавательница психологии ежедневно отключает на два часа электронную почту и интернет, чтобы сосредоточиться только на написании текстов. Думаю, такая самодисциплина и отстраненность могут многому научить. Безусловно, мне хотелось бы применять такой подход чаще, чем удается обычно. Задумаемся о результатах одного недавнего эксперимента: некий нейробиолог предпринял небольшую экспедицию, желая продемонстрировать, что может произойти, если люди на три дня пребывания в условиях дикой природы полностью откажутся от современных средств связи: в результате высвободилась творческая энергия, мысли приобрели ясность, произошла своего рода «перезагрузка» мозга. Далеко не все мы можем позволить себе провести три дня на природе, но, возможно, нам доступны хотя бы несколько часов, когда мы можем сделать осознанный выбор и сосредоточиться.
ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ О ШЕРЛОКЕ ХОЛМСЕ
«Я увидел, что пальцы его покрыты…», «Я вижу, вы жили в Афганистане…» – повесть «Этюд в багровых тонах», гл. 1 «Мистер Шерлок Холмс».
«Я сразу догадался, что вы приехали из Афганистана…», «Прежде чем обратиться к моральным и интеллектуальным сторонам дела, которые представляют собою наибольшие трудности…» – «Этюд в багровых тонах», гл. 2 «Искусство делать выводы».
«Что понадобилось человеку науки, доктору Джеймсу Мортимеру, от сыщика Шерлока Холмса?» – повесть «Собака Баскервилей», гл. 1 «Мистер Шерлок Холмс».
«Мое тело оставалось здесь, в кресле…» – «Собака Баскервилей», гл. 3 «Задача».
«Восстановим картину побега…» – рассказ «Случай в интернате».
«Вы, вероятно, помните, что, разглядывая письмо, присланное сэру Генри…» – «Собака Баскервилей», гл. 15 «Взгляд назад».
«Есть еще какие-то моменты, на которые вы посоветовали бы мне обратить внимание?» – рассказ «Серебряный».
«За единственным столом с развернутой газетой в руках сидел человек, только что виденный нами на улице…» – рассказ «Приключения клерка».