Выдумщик (Сочинитель-2)

Константинов Андрей Дмитриевич

Серегин повесил трубку и перешел в кабину для местных телефонных переговоров. Обнорский с сомнением посмотрел на часы (стрелки приближались уже к восьми), но все же начал набирать номер. Когда на другом конце провода сняли трубку, Андрей обтер лоб и поздоровался:

— Физкульт-привет, рад, что застал тебя… Слушай, нам нужно срочно встретиться и поговорить… Ах, вот даже как?… Ну — так у дураков мысли совпадают… Нет, до утра не терпит, нужно обязательно сегодня… Намекнуть? Ты про нынешние разборки в порту, естественно, слышал кое-что?… Да, да, ко всей этой компании… Ну вот, думаю, что смогу тебе кое-что интересное рассказать… Да… Нет, прямо сейчас не могу, у меня встреча через полчаса… Нет, короткая совсем… Давай в одиннадцать — в смысле, в двадцать три ноль-ноль, на Сенной… Нет,

именно там — так нужно, нам в одно место зайти придется… Ну, где? Давай у магазина «Океан»… Лады… Все — пока…

Обнорский вышел из кабины, огляделся и быстрыми шагами пересек зал.

Запрыгнув в свою припаркованную у самого входа в переговорный пункт «Ниву», Андрей запустил мотор, быстро развернулся и на приличной скорости погнал к Финляндскому вокзалу. На площади Ленина Серегин остановил автомобиль, еще раз проверился и побежал к телефону-автомату. На этот раз Обнорский набрал совсем короткий номер — 02. Дождавшись ответа, Андрей сказал в трубку глухо:

— Примите информацию: сегодня ночью будут взорваны два коммерческих склада, на которых находится украденный товар… Речь идет о контейнерах с водкой «Абсолют», похищенных с территории Санкт-Петербургского морского порта тридцатого апреля этого года. Диктую адреса складов и номера контейнеров…

Закончив монотонно диктовать, Серегин, не дожидаясь ответа, повесил трубку и побежал к машине. Сев в свой «вездеход», Обнорский снова посмотрел на часы — до назначенной встречи оставалось еще пятнадцать минут, стало быть, он успевал… Андрей осмотрелся и, не обнаружив поблизости «гаишников», вырулил, грубо нарушая правила, на Арсенальную набережную — Обнорский хотел убедиться, что за ним нет хвоста.

Серегин ехал на площадь Калинина, где в здании бывшего кинотеатра «Гигант» уже два года функционировало самое крупное в Питере игорное заведение — казино «Конти».

Вообще, в Петербурге за последние год-полтора появилось с десяток мест, где крутили рулетку, играли в покер и «блэк-джек» — американский аналог русской игры в «очко». Так называемые «казино» появлялись, словно грибы после дождя — как правило, это были достаточно сомнительные заведения с убогим интерьером и подозрительными личностями в несвежих рубашках, изображавшими из себя крупье. Но «Конти» отличалось от всех остальных респектабельностью, чистотой и спокойной атмосферой — как-то так сразу получилось, что это казино получило статус так называемой «нейтральной территории», где никогда не устраивалось никаких разборок, где спокойно могли встречаться самые разные люди — даже смертельно враждовавшие друг с другом… Такой «нейтральный» островок устраивал всех: и бандитов, и бизнесменов, и представителей городских властей — в конце концов, люди же должны где-то общаться?… В помещение казино категорически было запрещено входить с оружием — всем, невзирая на уровень «крутизны»… Немаловажным обстоятельством, способствовавшим росту популярности «Конти», стало также то, что в заведении действовали три «кольца» охраны — «наружное», «входное» и «внутреннее»… В последнее время Обнорский полюбил назначать некоторые встречи именно в «Конти» — во-первых, там было безопасно, во-вторых, туда «стеснялись» заходить представители правоохранительных органов, а в-третьих, каждый контакт с нужным человеком легко объяснялся «случайной» встречей за игорным столом, «случайно» завязавшимся разговором. Игроки, ведь, инстинктивно чувствуют некую солидарность, пытаясь обыграть казино, они начинают общаться, даже не спрашивая порой имен друг друга…

Тридцатого мая Обнорский должен был встретиться в «Конти» с одним давним своим знакомым, выросшим за последние полгода до уровня бандитского «бригадира». «Братва» знала этого парня как Славу-Солдата, а Андрей помнил его еще студентом ЛИСИ — когда-то они часто встречались на соревнованиях по дзюдо… Ну, а потом — жизнь у каждого сложилась по-разному… Слава был странным бандитом — он много читал, ходил и в театры, и в музеи и, как иногда казалось Серегину, жалел, что судьба занесла его в криминал… Слава-Солдат, с которым Обнорский случайно встретился однажды в самом начале 1993 года, оказывается, читал почти все материалы Серегина — и имел к ним ряд

интересных замечаний… Андрей консультировался с ним время от времени, чтобы избежать в своих статьях некоторых досадных неточностей — впрочем, журналист за годы своей работы уже убедился, что сколько бандитов в городе, столько и мнений, и лишь очень немногие способны были видеть картину в целом, понимать истинную направленность процессов, протекавших в среде организованной преступности.

Понимал ли Слава, что для Андрея он фактически стал одним из источников информации? Наверное, понимал… Но он испытывал острый голод по нормальному человеческому общению — потому и шел, наверное, на эти контакты, которые, наверняка, понравились бы далеко не всем из его коллег… Для Обнорского же встречи со Славой были очень важны не только в связи с непосредственно-журналистской практикой… В последние месяцы Солдат рассказывал Андрею многое из того, что позволяло Серегину хоть немного быть в курсе некоторых новостей, случавшихся в империи «Антибиотика». Нет, конечно, Слава не был особо приближенной фигурой к Виктору Палычу, «бригадир» сам знал далеко не все и, конечно, в разговорах с Обнорским тщательно «фильтровал базар» — но Андрей впитывал любую информацию, стыкуя позже фрагменты, полученные от разных источников… В последнее время у Славы все чаще и чаще прорывалась тоска по нормальной жизни, в которую он не видел возможности вернуться… На предыдущей встрече Андрей осторожно намекнул «бригадиру», что если тот хочет — можно попробовать устроить встречу с одним нормальным, честным и порядочных ментом из РУОПа, за которого он, Обнорский, готов головой ручаться… В конце концов, может, из этого разговора что-то и получилось бы? А нет — так и «разошлись бы краями», посидев и поболтав ни о чем…

Солдат воспринял предложение спокойно, он, казалось, ждал чего-то подобного, сказал, что подумает, насчет встречи — но «стукачом» не станет, это точно.

В принципе, после неожиданного разговора с Назаровым, Обнорскому было, конечно, уже не до неторопливых бесед со Славой — Андрей чувствовал, что у него земля горит под ногами… Но на назначенную с утра встречу все же поехал — по старому правилу, требовавшему максимум корректности и пунктуальности в отношениях с источниками информации… Да и просто по-человечески жалел Серегин Славку — абсолютно нормального в прошлом парня, который бы еще лет семь назад долго смеялся, если кто-то напророчил ему бандитскую карьеру…

Припарковав машину у казино, Обнорский быстрым шагом направился к центральному входу — там он прошел через раму металлоискателя, и охрана, убедившись в том, что посетитель не тащит с собой «ствол», пропустила его в зал…

Солдата Андрей заметил сразу — Слава сидел на высоком табурете перед «одноруким бандитом» и время от времени меланхолически дергал ручку автомата, бросая в его ненасытное нутро жетончики. Однако подсаживаться немедленно к своему знакомому Обнорский не стал — он прошел в Красный зал, поглазел на игорные столы, отметил, что народу немного, и только тогда вернулся к ряду автоматов. Заняв место рядом со Славой, Серегин, делая вид, что внимательно рассматривает картинки, негромко спросил:

— Как оно? Как жизнь?

Солдат пожал плечами:

— Жизнь, она, как сабля — крива и остра, бля… В городе хрен поймешь, что творится — пацаны звонили: только что, говорят, Женьку Травкина и Димку-Караула завалили… Полная непонятка — вроде, какой-то малахольный их уделал, и сам там остался… На киллера — не похож, он как камикадзе действовал… Такие вот расклады.

Обнорский удивленно качнул головой:

— Травкин? Это который с Плейшнером был?

— Он самый…

— Дела… Ну, и что ты думаешь по этому поводу?

Слава с философским спокойствием повел бровями:

— Так, а что тут думать? Среди пацанов слух идет, что в порту какой-то крутой груз пропал, на который, вроде, менты свои виды имели… Ну, и понеслось — смотри, сначала Плейшнера убрали с пробега, теперь Женю… Я его видел, кстати, три дня назад, он какой-то мутный был, весь на нервах…

— Понятно, — сказал Серегин и глянул на часы. — Славка, ты извини, у меня сегодня напряги большие со временем… Как насчет нашего разговора — не надумал?