Выгодная покупка

Фуллмер Стелла

У Альдо хватило здравого смысла не кичиться своей победой.

– Копченый лосось и сыр, говядина с огурцом и редиской, масло и абрикосовый джем. Еще есть салаты.

– Как я проголодалась!
– Тина больше не могла притворяться. Желудок заурчал на этот раз так громко, что она покраснела и бросила на Альдо вызывающий взгляд.
– К тому же я ненавижу, когда хорошая еда пропадает зря.

– Несомненно, - заметил он серьезно.
– Ты будешь до конца отстаивать свои принципы. По крайней мере первые пять минут.

– Вот и конец перемирию.

Я знала, что ты долго не выдержишь, - заявила она.

– Мы еще не начали есть, перемирие пока не действует.

– Значит, мы играем только по твоим правилам?

– Ладно, сдаюсь.
– Он шутливо поднял руки, признавая ее победу.

– Я хочу есть, - сказала Тина, глядя ему в глаза и призывая перестать дурачиться.

Альдо отступил в сторону, чтобы она смогла подойти к столу.

– Я тоже, - пробормотал он. Он подвел ее к бежевой софе, на которой лежали мягкие круглые подушки.
– Тебе надо держать ногу на возвышении, - заметил он, складывая маленькую гору из подушек на конце диванчика.

– Откуда ты узнал?
– Глаза Тины округлились от удивления.

– Я спросил у врача.
– Альдо просунул руку под ее колени.

– И он тебе сказал?
– Тина была возмущена до глубины души. В это время Альдо продолжал устраивать ее ноги на подушке. Каждое его прикосновение эхом отзывалось во всем ее теле, сбивая с мысли.

– Ты моя жена, - невозмутимо сказал он.

– Ты прекратишь когда-нибудь это говорить?
– Похоже, всем своим возмутительным поступкам он давал одно и то же объяснение.

– Не вижу в этом смысла. Все равно ничего не изменится, называю я так тебя или нет. Почему врачу было не сказать мне о тебе, раз я спросил? Где твой бинт?

– В кармане.

– Он должен быть на ноге.

– Я не смогла сама забинтовать лодыжку, но я пыталась.

– Дай я попробую.
– Альдо протянул руку. Тина отдернула ноги, словно к ним прикоснулись раскаленным железом, и спрятала их под халат.

– Мое прикосновение оскорбляет тебя?

– Н-нет, -. ответила она. Не могла же она сказать, какие на самом деле ощущения вызывало его прикосновение.
– Не надо никакой перевязки, моя лодыжка великолепно чувствует себя после ванны.
– Она всеми силами старалась уговорить его не дотрагиваться до нее.

– Я же видел, как ты хромала.

Тина бессильно закрыла глаза.

– Хорошо. Делай, что хочешь, - проговорила она, выпрямляя ноги. Она понимала, что смешна в своем сопротивлении.

Вряд ли ей стоило рассказывать ему о том, что, когда он прикасался к ней хотя бы на секунду, ее бросало то в жар от возбуждения, то в холод от страха. А если она потеряет контроль над собой? Господи, кого она обманывает? Один его взгляд заставлял ее нести всякую чушь, противоречить ему во всем. Во что превратит ее его прикосновение? Было страшно даже подумать об этом.

Альдо внимательно смотрел на ее тонкую лодыжку, не делая ни малейшей попытки дотронуться до нее. Он оставался недвижим так долго, что Тина больше не могла выносить тишину.

– Ты будешь

делать что-нибудь или нет?
– сердито спросила она и взмолилась про себя: лучше не надо, иначе твои пальцы сведут меня с ума.

Альдо закатал рукава, обнажая прекрасные мускулистые руки. Тине захотелось дотронуться до проступивших вен, ощутить гладкость его кожи.

– Делай что-нибудь, ради Бога, - почти выкрикнула она. Почему он не удивляется ее неистовости?

Альдо взял ее лодыжку в свои руки. Тина удивилась тому, насколько холодны его ладони. Он внимательно изучал огромный кровоподтек на нежной коже.

– Сильный вывих. Синяк будет увеличиваться, - медленно произнес он.

Альдо нахмурился, изучая место повреждения и дотрагиваясь до него чуткими пальцами.

– Должно быть, очень больно?
– Он поднял на нее внимательные глаза.

Он был прав, но не по этой причине Тина отвернулась, чтобы не встретиться с ним взглядом. Когда она смотрела на него, она воображала, как эти умелые пальцы касаются не только ее лодыжки... Это была опасная фантазия, и сердце девушки учащенно забилось.

– К тому же уродливо.
– Она решила выместить отвращение к себе на лодыжке. Тина сравнила больную ногу со здоровой - та была по крайней мере раза в три меньше!

– Я уверен, что даже если твои лодыжки будут шириной с дерево, Питер все равно будет любить тебя, - заметил Альдо и усмехнулся;

Тина оскорбилась. Он мог бы и не высказывать своего пренебрежительного отношения. Разумеется, с точки зрения самого Альдо, она никогда не будет достаточно хороша для его расчудесного друга.

– А я в этом не так уверена, - пробормотала она себе под нос, думая о том, насколько Питер любил все красивое и совершенное.

Часто, когда он называл ее самым дорогим из всего, чем он владеет, Тине становилось не по себе. Ему нравилось, чтобы его вещи находились в безупречном состоянии. Если что-то не соответствовало его стандартам, он без колебаний избавлялся от этого. Он смеялся над невестой, когда, уронив дорогую вазу, она не хотела расставаться с осколками.

– Помнишь, ты купил мне ее, когда мы поехали на антикварную ярмарку, - переживала она.
– Я хочу хотя бы что-то на память оставить.

– Она теперь ничего не стоит, - утешал ее Питер, - я куплю тебе другую.
– И он очень удивился, когда она сказала ему, что это будет уже не то.

– Естественно, потому что она будет целой, - сухо заметил Питер.
– Зачем захламлять квартиру?

А когда его жена постареет, он так же подыщет ей замену в лице более молодой и привлекательной девушки?

– Ты слишком заботишься о своей внешности и совсем не думаешь о себе самой, - услышала она голос Альдо. К своему удивлению, она обнаружила, что он безумно разозлился.
– Если человек не замечает в тебе ничего, кроме красивого личика и изящной фигурки, то это его проблема, тебе не кажется?
– произнес он ледяным тоном.
– Если тебя искренне любят, то твои физические данные не имеют большого значения.